Ворлок из Гардарики
Шрифт:
Спору нет, есть среди моих читателей люди, знающие о мире средневековой Скандинавии вполне достаточно, чтобы не удивляться. Но существует же еще и массовый читатель.
Как же быть?
Скандинавскую поэзию, в отличие от арабской, итальянской, французской, английской, греческой, в школах не проходят.
Может быть, стоит немного разъяснить, что к чему?
Может быть, и стоит, подумав, решил я.
Наверняка стоит, убедился я, поразмышляв еще некоторое время и пообщавшись с читателями на нескольких интернет-форумах.
В этом послесловии я попытаюсь обобщить несколько источников информации, рассказывающих о поэзии скальдов, привести краткое описание основных типов, размеров, жанров, употреблявшихся ими, а также скальдической фразеологии. Выражаю надежду, что это поможет читателям воспринимать поэтическое творчество викингов более благосклонно. Ну, или, по крайней мере, даст возможность понимать смысл скальдических стихотворений.
Прежде чем начать разговор о поэзии скальдов, желательно определить ее место в общем перечне мировых литературных ценностей. И краткий анализ популярных энциклопедических изданий показывает, что этому виду творчества не повезло. Иногда поэзию скальдов просто опускают за ненадобностью, как нечто малозначительное, иногда отождествляют с поэзией эддической, тоже древнескандинавской, но совершенно другой.[135]
Тут нужно обрисовать разграничение. Конечно, «Старшая Эдда» и «Младшая Эдда» более известны широкому кругу читателей и почитателей средневековой европейской истории. Эти литературные памятники древности, чье «художественное и культурно-историческое значение огромно»,[136] широко цитируются, к ним обращаются многие писатели (взять, к примеру, «Сломанный меч», «Приключения Гарольда Ши», «Хроники Хьерварда», а Профессор так вообще черпал обеими горстями из «Прорицаний Вельвы»). Оно и понятно – крупные эпические произведения, философский смысл, легендарные боги, герои и чудовища. А что же скальдическая поэзия? А она полностью бытовая. Например:
Долбодрево в явиДенег ради раноУборы брата моряБудет дмити бурно.Млат крушец не крошитОт накала алый,Только волком воютВетер жрущи клети.[137]Имеем описание технологического процесса и никакой романтики.
Или взять, к примеру, вису, сказанную неким скальдом Халли по прозвищу Челнок, который был скальдом короля Харальда Сурового.
Жирно жарен скальдуВ жертву боров мертвый.Ньёрд войны воззрилсяНынче на свинину.Хряка вижу красноРыло. Сотворил яВису вам во славу,Вождь вы мой и воев.[138]Шуточное стихотворение, произнесенное на пиру. Правда, импровизировал скальд под угрозой смертной кары, но для явления в поэзии, которое мы рассматриваем, это не имеет особого значения.
Еще один аспект. Эддическая поэзия ориентирована на содержание. Почитайте только «Речи Высокого» или «Перебранку Локи», где затронуты темы, не утратившие актуальности и до наших дней. А скальдическая тяготеет к формализации стихотворения, его авторы не пытаются донести глубокий смысл до благодарных слушателей (впоследствии – читателей), они наслаждаются самим процессом изготовления стихотворения. Здесь и аллитерации, и многоколенные метафоры, и внутренние рифмы. Словом, полное подчинение содержания форме.
По мнению исследователей, это является прямым следствием осознанного перехода от певца к поэту.[139] То есть песни Эдды авторов не имели, да и иметь не могли, поскольку формировались десятилетиями, оттачиваясь и отшлифовываясь бесчисленными сказителями. В творчестве скальдов на первое место вышел человек – автор стихотворения. Подпущу цитату: «Гипертрофия формы – первый шаг на пути творческого освобождения поэта от связанности традицией, трамплин, благодаря которому совершается скачок огромной важности в истории человеческого сознания – скачок от неосознанного авторства в осознанное».[140]
Следовательно, главное отличие скальдической поэзии от любой другой – гипертрофия формы. Культ формы имел в ту эпоху глубокий смысл. Одна из погребальных рунических надписей IX в. заканчивается угрозой: «А тот, кто испортит эти знаки, да будет отверженцем, погрязшим в извращениях, известным всем и каждому»…[141]
Не приходится удивляться тому, что скальдические висы имеют мало читателей в неблагоприятном для них веке, ибо слишком резко с ним контрастируют. Век, культивирующий и возводящий в ранг идеала порой бессмысленные, зато «простые и понятные» стихотворные тексты. Ведь умение понимать висы взращивалось в древности той же многовековой традицией, что и умение сочинять их. Не подлежит сомнению: всякий памятник иной культуры нуждается в разнообразном комментарии. Но скальдическая поэзия принадлежит к тем из них, чтение которых должно начинаться с комментария. Скальдическая поэзия должна быть сначала постигнута умом. И лишь тогда, когда должным образом подготовленное восприятие научится различать ее условности и уловки, в искусственности ее построений может проступить та красота, которая дает ей право называться подлинным искусством.[142]
Как эддическое, так и скальдическое стихосложение восходит в своей основе к древнегерманскому аллитерационному стиху.
Истинно! исстарислово мы слышимо доблести даново конунгах датских,чья слава в битвахбыла добыта![143]Однако в то время как эддический стих – форма максимально простая, то скальдический стих – форма максимально усложненная. Усложнение стиха есть проявление той гипертрофии формы, о которой говорилось выше. В скальдическом стихотворении строго регламентировано:
– количество слогов в строке;
– наличие и положение внутренних рифм;
– количество строк в строфе.
Каковая регламентация отсутствует в стихе эддическом.
Самый распространенный скальдический размер – дротткветт. «Им сочинено пять шестых всей скальдической поэзии».[144] Виса, т. е. строфа дротткветта, состоит из восьми строк, образующих два четверостишия или четыре двустишия. В нечетных строках дротткветтной висы всегда два аллитерирующих слога, в четных – один, и это всегда первый слог. Позволю в целях оригинальности в качестве примера строчки из собственной висы:
Рады братья сталиРати в поле плеска.Здесь аллитерация идет на слог «ра».
Аллитерацией в германском стихе называется созвучие предударных согласных, которые в древнескандинавском почти всегда бывают одновременно начальными в слове и принадлежат корню. Аллитерация традиционна для германского стиха, скрепляя, по словам Олава Тордарссона Белого Скальда (племянника Снорри Стурлусона), строки в двустишии, подобно тому «как гвозди скрепляют корабль».[145]