Ворон и голубка
Шрифт:
— Мистер Маггинс велел мне во всем слушаться вас, пока его не будет.
— Вот как? — сухо бросила Синара.
— Я говорил хозяину, что не думаю, будто мистер Маггинс вернется. Он взял с собой все вещи. Но я не имею понятия, куда он отправился, знаю только, что по Дартмутской дороге.
— У меня создалось впечатление, что мистер Маггинс не питал особой симпатии ко мне или хозяину.
Синара удивилась себе: с чего вдруг она сплетничает со слугой, но… но любые сведения могли помочь объяснить причину бегства Маггинса.
— Мистер
Плотно сжав губы, словно испугавшись, что слишком много сказал о своем непосредственном хозяине, Бобби побежал седлать коней.
Синара оглядела конюшню, отмечая беспорядок и запустение. Повсюду грязь и пыль, седла и сбруя нуждаются в чистке и починке.
— По-моему, мистер Маггинс не слишком много внимания уделял работе, — заметила она вернувшемуся Бобби.
— Нет… Мистер Маггинс много пил, миледи, — пролепетал он и опустил глаза, — все беды от бутылки. Я стараюсь, как могу, убрать стойла, накормить и вычистить лошадей. Сами увидите, миледи, кони все здоровы и сыты.
— Конечно, — ласково улыбнулась Синара, — Суоллоу просто сверкает.
Небо над Лайм Бей окрасилось оранжевым цветом от медленно опускавшегося за горизонт солнца. Скоро совсем стемнеет, и, пожалуй, лучше ограничиться короткой прогулкой. Бобби держался сзади, на расстоянии, но Синара остановилась на узкой тропинке, идущей вдоль скалистого гребня, и подождала, пока он не поравняется с ней, что Бобби и сделал, правда, крайне нерешительно — слишком большое почтение он питал к хозяйке.
— Ты слыхал о ямах в саду, не так ли, Бобби? Знаешь что-нибудь об этом?
Бобби нахмурился и покачал головой.
— Не понимаю, кто мог сотворить такую черт… ужасную вещь, миледи. — Он почесал голову, сбив на затылок засаленную шляпу. — И я не видел в деревне никого из пришлых.
— Ты там часто бываешь? — спросила Синара, огибая заросли утесника. Мать Бобби, кухарка, жила в замке, и юноша вечно торчал на кухне, когда не работал в конюшне.
— Иногда я выполняю поручения мамы. Я знаю всех в деревне, поскольку тамошние люди либо служат в замке, либо работают на полях.
Синара задумчиво кивнула.
— Ты когда-нибудь разговаривал с Жаном, сумасшедшим французом?
— Да, этот человек каждому знаком. Когда я родился, он уже жил тут. Безвредный старый дурак, который рад заработать несколько шиллингов, выполняя всякую случайную работу. Скорее всего он был когда-то матросом, пока не свихнулся от пьянства.
— Это предсказатель судьбы, — запротестовала Синара, — который напророчил мне мрачное будущее.
Бобби искоса глянул на хозяйку. Юноша был слишком застенчив, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Предсказатель, говорите? Да, это одна из его привычек.
— В самом деле? А каковы же другие?
— Ну, он иногда взбирается на крышу гостиницы, особенно если напьется, цепляется за флюгер и орет французские песни. Иногда свалится и заснет в курятнике моей тетки. Раньше у Жана был ослик Троттер, но однажды старик заснул в тележке, прежде чем успел распрячь Троттера, и проснулся уже в окрестностях Сидмута. — Бобби хмыкнул: — После этого он продал осла.
Оба были так заняты разговором, что едва заметили, как очутились в лесу. В чаще царили сумрак и ледяная сырость, и Суоллоу недовольно фыркнула от такой внезапной перемены обстановки.
— Он никогда не предсказывал тебе судьбу? — продолжала Синара.
— Нет, этим здесь занимаются цыгане. Дважды в год они разбивают лагерь в долине, в нескольких милях к западу, на земле лорда Бартона. Мне как-то пообещали даже, — виновато улыбнулся юноша, — что я получу важную должность.
Синара была так близко, что смогла похлопать Бобби по руке.
— Ни минуты в этом не сомневаюсь. По правде говоря, я хотела научить тебя читать и писать и разрешить пользоваться библиотекой в Блек Рейвне. Посмотрю, что можно сделать для устройства сельской школы.
Глаза молодого конюха зажглись радостью, а веснушки, казалось, засветились.
— Спасибо, миледи! Я немного умею читать, викарий показал, но было бы здорово выучиться писать.
— Я буду учить тебя и других молодых людей в поместье. Передай им, чтобы были готовы, — пообещала Синара, — размышляя, как будет занята целые дни генеральной уборкой замка и уроками. Если бы только над ее головой не висело такое зловещее облако! Неужели Синара никогда не освободится от этого?
— Миледи, уже поздно, — заметил Бобби, — нужно бы повернуть обратно, не то кони могут споткнуться и переломать ноги.
Синара вздрогнула и повернула Суоллоу.
— Ты прав.
Они молча направились к Блек Рейвну, Бобби привычно отстал на два ярда. Сначала тишину тревожило лишь случайное хлопанье крыльев одинокой голубки, но затем донесся едва слышный конский топот. Шум слышался все ближе, ветки трещали под копытами, листья шуршали. Сначала всадник следовал за ними, но потом свернул на другую тропинку, ведущую в Блек Рейвн. Синара с сильно бьющимся от страха сердцем уставилась на темную, почти неразличимую в сумерках фигуру, но тут же облегченно вздохнула.
— Это лорд Рейвн. Но почему так спешит? Разве он не заметил нас?
Синаре до смерти хотелось узнать, что случилось с мужем. Она направила кобылу прямиком через кусты на старую дорожку и помчалась следом за Мерлином. Из-за сгущавшейся тьмы сильно подгонять Суоллоу было невозможно, однако резвая лошадь оставила далеко позади коня Бобби.
Синара довольно быстро оказалась у конюшни, но Мерлина нигде не было видно. Задыхаясь от быстрой езды, она соскользнула с седла и повела Суоллоу в погруженное во тьму строение: