Ворон на дереве
Шрифт:
За это время она немного изменилась, повзрослела что ли, тогда она была еще совсем ребенком. Но от этой перемены стала только, краше. Я узнал, что, попав в молодежную среду, она начала петь и связалась с какими-то подонками из местной джаз-банды. Она как бы назло стремилась продемонстрировать мне свою самостоятельность. Устраивала попойки в квартире, которую я ей подарил, встречалась на моих глазах с разными юнцами и крутила с ними шашни. Не знаю, зачем она все это проделывала. Может быть, хотела досадить мне, унизить меня. Но я оставался слеп и глух, и всем своим видом показывал, что не замечаю ее. Я и в самом деле последнее время перестал обращать на нее внимание.
И вот как-то я заметил тебя, стоящим на балконе. Ты смотрел на ее окна и не отрывал глаз. И я вдруг подумал: раз она может еще кого-то так привлекать, значит, еще не все потеряно, еще можно попробовать сделать из нее что-то. И я в ту ночь поднялся к ней, открыл своим ключом квартиру и лег к ней в постель. Но она была холодна и безучастна. Она лежала в темноте, как неживая кукла, и даже не отвечала на мои вопросы. Не знаю, что это было. Если бы она сопротивлялась, то мои действия походили бы на изнасилование. Но она была, как мраморная статуя, и не проронила ни единого слова. Я сделал свое дело, молча оделся в темноте и вышел. А через несколько дней она устроила в своей квартире ту показательную сцену из Содома и Гоморры. И я не выдержал. Я решил покончить все разом. Сколько еще могло продолжаться это безумие?
Глядя на ее кувыркания с тремя мальчиками, я почувствовал вызов, который могут бросить только своему врагу. Я понял, что потерял ее безвозвратно, что она меня ненавидит, как лютого врага. Но я в жизни никому не прощал вызовов. Я всегда уничтожал своих врагов. И я это сделал.
Сейчас, когда я смотрю на ее пустое окно и вспоминаю свою жену, то задаюсь вопросом: а зачем я живу в этом мире? И мне вдруг все становится противным. Когда-то я казался себе мудрым вороном, сидящим на дереве и философски взирающим на этот убогий мир. (Если ты считаешь, что в этом мире можно что-то изменить, ты - счастливее меня.) Однако последнее время я все больше чувствую себя подобно ворону, питающемуся падалью, но вороны не убивают, они только едят мертвечину. Поэтому я и решил улететь в другой мир. И сделаю я это с того самого дерева, что растет напротив ее окна.
Нет, не подумай, я не какой-то там моралист, я - обыкновенный человек, которым может стать любой из вас при нашей жизни.
Близится рассвет. На рассвете смертники всегда прощаются с жизнью. Я должен совершить этот поступок. Он будет единственным в моей жизни, за который я начну себя уважать. Я могу, конечно, жить дальше, но стоит ли это делать в этом мире с больной душой. Палач тоже должен рано или поздно уйти на отдых.
Прощай, не сердись на меня. Когда-нибудь мы встретимся в другом мире, и ты пожмешь мне руку. Обещаю тебе».
4
Карусель, дочитав до конца письмо, бережно положила его перед Новеньким.
– Сейчас вы можете оправдаться,- сказала она,- это письмо доказывает вашу невиновность.
– Вряд ли,- усомнился Новенький.- Стоит мне его кому-либо показать, как оно тут же исчезнет.
– Но вы хотя бы попытайтесь это сделать,- воскликнула Елизавета Вторая, взмахнув своими толстыми руками,- а мы все подтвердим, вас поддержим.
– Бесполезно,- глубокомысленно заметил Платон.- У нас это письмо все равно отберут, и нам никто не поверит, не забывайте, где мы находимся.
– А знаете,- вдруг оживился Новенький, вспомнив,- в то утро, когда Юрист повесился, произошло странное событие. Вероятно, вороны, почувствовав мертвечину, слетелись к этому месту со всей округи. Небо было черно от птиц, и по городу неслось такое карканье, что ничего другого не было слышно. Птицы загадили весь сад вместе с этим деревом. Работникам консульства даже пришлось вызывать специально бригаду, чтобы очистить крышу от птичьего помета.
– Я всегда подозревал, что у птиц есть какое-то интуитивное чувство, близкое к человеческому разуму,- заметил Платон.
– После этого случая вряд ли я еще раз полечу в тот консульский сад,- сказал задумчиво Новенький.- Но вот, глядя на птиц, я не перестаю думать, что они - свободные люди, улетающие в заоблачные выси. Для человека так важно свободно мыслить и мечтать. Это и означает летать. Может быть, как только человек научится мечтать, он сразу же превратится в птицу. Выйдите на улицу, посмотрите на стрижей, ласточек, синичек, может быть, в них вы узнаете своих соседей.
– Вот только нас с вами на улицу никто не выпустит,- заметил, грустно улыбнувшись, Платон,- да и птицами нам стать трудно здесь. Видите, решетки на окнах.
– Но если нас будет много, то мы сломаем и решётки,- радостно воскликнула Карусель.
– Я очень хочу стать птицей,- заявила толстая Елизавета Вторая.- Если для этого нужно похудеть, то я обязательно похудею. Научите нас, и мы все вместе улетим отсюда.
– Уже поздно,- сказал Новенький, видя приближающегося медбрата.- Давайте займемся этим с утра.
И все четверо отправились по палатам с надеждой начать новый день по-новому.
Власов В.Ф.
Январь 1987 - февраль 1994
/Повесть Власова В. Ф. «Ворон на дереве» вошла в авторский четырёхтомник под общим названием «В поисках четвёртого измерения», изданный в 1997 году в Иркутске Издательством журнала «Сибирь» совместно с Товариществом «Письмена». Том 1-й «Страна детей»./
Власов Владимир Фёдорович