Воронье
Шрифт:
— Нелл собирается на вашу пресс-конференцию.
— Что?
— Она уже направляется туда.
— Откуда ты знаешь?
— Она уже готова.
— Подожди, — сказал Шон, повернулся к Митчу: — Разве ты не говорил, что Нелл сегодня не будет?
— Я думал, что она не появится, — ответил Митч. — Похоже, она передумала.
Шон передал это Ромео:
— Митч говорит, что она передумала.
— Она передумала? Вы что, с ума сошли? Если она будет на пресс-конференции, я к ней и пальцем не прикоснусь! Я вообще ни к кому не прикоснусь. Они нас с дерьмом смешают!
— Ладно. Постарайся успокоиться.
— Ты хочешь, чтобы я успокоился? Так ты сказал? Это мятеж! Они прикончат
— Ты же знаешь, я сейчас в машине. И действительно не могу говорить.
— Шон! С нами покончено!
— У нас все в порядке, Ромео. Продолжай свое дело.
Они как раз разворачивались на стоянке у гостиницы, и он резко выключил телефон. Представитель лотереи штата Джорджия, мистер Крив, с маленькими, как бусинки, и бегающими глазками, встретил их и торопливо провел сквозь рой репортеров к боковому входу в гостиницу. Они очутились в зеленой комнате. Тара и Пэтси расположились на складных алюминиевых стульях, и две женщины занялись их гримом. Джейс устроился в углу, продолжая уничтожать орды врагов. Тем временем Крив безостановочно болтал.
— Оповещение состоится в покоях Винса Дули! Местная телестанция Саванны покажет нас в прямом эфире, и еще будет подключение CNN и Fox. Ребята, передача пойдет по всему свету! Это будет не только самый большой день в вашей жизни — нет, это будет самое большое событие, что случалось в этом городе! Ну и кашу заварил Брунсвик!
Никто ему не ответил.
Шон попытался прикинуть. Может, Ромео прав? Может, они в самом деле попали в ловушку? Хотя нет никаких ее примет. Никто не перешептывается, не обменивается многозначительными взглядами. Просто у всех утомленный вид. Но вдруг ты ничего не знаешь. Что тогда? Ты не можешь быть настолько уверенным.
Он отвел Митча в угол комнаты и, поправляя ему галстук, тихо спросил:
— У тебя тут все будет в порядке?
Митч пожал плечами. Его толстые губы уныло обвисли — но у него всегда было такое выражение.
— Пять минут! — воззвал Клив. — Как мы будем вести себя? Пять минут — и жизнь изменится! Это в самом деле потрясающе!
Приглушив голос, Шон спросил Митча:
— Ладно. Так когда ты спас меня?
— Третьего марта.
— И где мы были в то время?
— В Гринвилле, Южная Каролина.
— И чем ты занимался в ту ночь, когда мы встретились?
— Сидел на кризисной линии в церкви.
— А что я делал?
— Просто зашел.
— Отлично, — сказал Шон. — Отлично.
Но Митч продолжал смотреть прямо перед собой в пустоту. «Глупый человек, — подумал Шон, — а я доверил свою судьбу этому идиоту».
— Приободрись, Митч. Не выгляди таким мрачным.
— О'кей.
— Общее здоровье зависит от твоего бодрого вида.
БАРРИС и пара других копов развернули машины у входа, стараясь сохранить контроль над хаосом. Но люди продолжали ломиться. В лимузине, набитом советниками, явился мэр. Показался какой-то толстый конгрессмен. Затем какой-то тип, который сказал, что он государственный секретарь штата Джорджия — что бы это ни значило. Грохотали грузовики со спутниковой аппаратурой. Баррис был в слишком мрачном настроении, чтобы связываться с ними. Отступив назад, он позволил заниматься делами молодым копам. Честно говоря, ему было наплевать, кто займет стоянку, а кто нет, — почему он должен этим заниматься?
Ругаясь, выскочил управляющий отелем.
— Заставь их парковаться на Джи-стрит! Тут больше нет места! — Он появился снова через пять минут и сказал: — Заставь их парковаться на Гудьир-стрит.
Спорить с ним стал какой-то чиновник из комиссии лотереи, который носился вокруг с воплями:
— Это конгрессмен! Пропустите
Или:
— Радиостанция WICK 103,9! Пропустите WICK 103,9!
Или:
— Это президент компании «Си Айленд»! Ради бога!
Гудки, проклятия, бедлам, какие-то пьяницы — но кто на них обращает внимание? Баррис попытался держаться в стороне от всего этого, но делая вид, что исполняет свои обязанности.
В средоточии этого хаоса появилась Нелл. В своем старом белом «кадиллаке». Она стояла на Глочестер-стрит, дожидаясь возможности повернуть на стоянку. Один из молодых копов попытался отогнать ее.
И тут появился Баррис.
— Все хорошо, Нелл, проезжай.
Молодой коп надулся из-за этого вмешательства. Он стал ворчать, но Баррис заткнул ему рот:
— Я сказал пропустить ее!
Нелл услышала эту перебранку. Она засмеялась и крикнула:
— Вот это мне нравится!
— Ты можешь встать у центрального входа, — сказал Баррис. — Видишь, где стоит моя машина? Припаркуйся рядом с ней.
— Спасибо, Баррис. Я люблю тебя, дорогой.
Нелл сказала это легко и беззаботно, но тем не менее… Она произнесла эти слова и теперь никогда не сможет отказаться от них или забыть.
Нелл не была красавицей и никогда не считалась ею. Прическа у нее была как у хулиганистого школьника, да к тому же и плечи как у грузчика. Но смеялась она так заразительно и музыкально, что и металл расплавился бы. В сущности, давным-давно он расплавил цепи, которые приковывали его к понятиям приличия и достойного поведения. Он плевал на молодого копа, который сейчас глазел на него. Его совершенно не волновали претензии сотрудника лотереи: «Здесь нет места! Вы не можете ставить сюда кого угодно». Он даже не пытался объясняться с ними. Он не сказал: «Ради бога, это мать победителя».Он просто стоял, задумчиво глядя вслед Нелл, пока она пробиралась на то место, которое он приберег для нее.
РОМЕО в своем «соколе» ехал сразу за Нелл. Он проследовал за ней до гостиницы и смотрел, как она въезжала на стоянку. Его-то, конечно, не пропустят, так что он добрался до следующей улицы, повернул направо, проехал один квартал и нашел место для стоянки у офиса зубного врача. Ромео вылез из машины и направился к гостинице. Воздух был такой влажный, что ему казалось, будто он разгребает воду, и, добравшись до заднего входа, он с трудом переводил дыхание. Там стояла специальная загородка, предназначенная для утреннего торжества. Он подпрыгнул, схватился за провод и подтянулся. Переваливаясь через нее, он заработал себе пару царапин на кисти, но почти не почувствовал их. Спрыгнув, он перекатился по земле, встал и снова побежал.
Он обогнул бассейн и стал дергать двери одну за другой, пока не нашел незапертую. Она вела в прачечную. Среди груд грязного белья сидела мексиканка. Она, прищурившись, уставилась на него. Он стоял перед ней, с трудом переводя дыхание.
— Я заблудился, — сказал Ромео. — Может, вы знаете, где будет пресс-конференция?
Она не поняла ни слова.
— Джекпот, — объяснил он.
Это сработало. Она провела его по узкому коридору и показала дверь. Из-за нее доносился гул. Ромео подошел к ней, открыл и оказался в большом конференц-зале, заполненном людьми. Он обнаружил, что стоит рядом со сценой. Никто не обратил внимания на его появление. Вокруг царила суматоха. Жужжали камеры, бил яркий свет юпитеров. На сцене размещалась стойка с микрофоном и два внушительных турникета, на одном из которых была надпись «Семья Ботрайт», а на другом «Мистер Шон Макбрайд». Над каждым из них красовалась размашистая надпись «Сто пятьдесят девять миллионов долларов».