Воронье
Шрифт:
— Маккензи, — сказал он, — ты любишь Могучего Мяу-Мяу?
Она улыбнулась. Глаза у нее стали круглыми.
— Да, — сказала она, — я люблю Могучего Мяу-Мяу.
Возможно ли, что когда-то в далеком будущем он вернется и убьет ее? Нет. Как бы он ни был предан Шону. Этого он сделать не сможет.
— Ты видел магнитики? — спросила девочка. Она имела в виду магнитики на холодильнике. — Они изображают сцены из Библии.
— Они прекрасны, — сказал Ромео.
Она показала на вертеп:
— Это из Евангелия от Матфея.
— Правда? А вот что это?
— Это Деяния Апостолов.
— Ты
— Да, сэр. Мы ходим в библейский лагерь у Белого дуба. Я и Бенджамин.
Он улыбнулся:
— Это дом, где царит подлинная святость. Ты догадываешься, как я понял это?
— Из-за магнитиков? — предположила Маккензи.
— В общем-то да, но главным образом из-за твоего благородства. Твоей доброты. — Он в самом деле так считал. Войти сюда было ошибкой Он не чувствовал никакой ненависти. Ни к кому. — Спасибо за воду. Пока, Маккензи. До свидания, сэр.
— Милая, подержи Лаки, — сказал Шелби дочери. — Я не хочу, чтобы он выскочил.
Ромео вернулся к своей машине и продолжил кружение в аду.
ШОН и Ботрайты явились на островок Сент-Симон, где состоялась вечеринка по случаю джекпота, к семи часам. Уже темнело, но тут было полно любителей кататься на волнах. Восторженные приветствия, медвежьи объятия. Пробираясь сквозь толпу, Шону приходилось обмениваться многочисленными рукопожатиями: звучали «Дай пять» и «Привет!». Незнакомцы обнимали его за шею и спрашивали, что он предпочитает пить. Он отвечал, что «Джонни Уокера». Красный? Со льдом? Девушка с туго перетянутой талией прошептала ему на ухо, как ей понравилось его выступление. Она бормотала что-то еще, но тут вступил в дело старомодный оркестр — скрипка, банджо и аккордеон, — и он ее не расслышал. Но ее губы щекотали ему щеку, когда она продолжала говорить.
Неужто отныне и навеки весь мир будет его? На серебряном блюдечке?
Ему в руки всучили скотч. Он вытащил бумажник, но какой-то парень сказал:
— Нет, считай, что это мой залог.
И когда Шон рассмеялся, все окружающие поддержали его.
Он убедился, что, куда бы он ни смотрел, девушки застенчиво опускали глаза, делая вид, что вообще не смотрят на него.
Парня, который купил ему выпивку, звали Скит. Три месяца в году он занимался оформлением налоговых деклараций, а остальное время болтался на пляже. Он посоветовал Шону держаться подальше от мошенников и аферистов.
— Успех — это как вершина горы, — сказал он ему, — как только доберешься до вершины, тут же начинаешь скользить вниз. Во всяком случае, у меня так и получается.
Шон засмеялся, и они стукнулись кулаками, после чего он стал проталкиваться сквозь толпу к столику Ботрайтов. Предполагалось, что тут и пресса, и фотографы оставят их в покое, но вспышки ламп продолжались. «Ох, да бог с ними, — подумал он, — кого это волнует? Мы что-то скрываем? Нет, ничего подобного. Мы открыты, как церковные врата в воскресенье». Он пригласил Пэтси на танец. Она уже основательно набралась, но довольно прилично крутилась, изображая па джиттербага и рока. Тем не менее, чтобы как-то компенсировать ее неуклюжесть, он воздержался от некоторых своих движений. Ему удалось добиться, что она выглядела едва ли не грациозной и явно веселилась, не отрывая глаз от него, когда они крутились. Многие заметили это.
Когда музыканты сделали перерыв, собираясь перейти к другой мелодии, он подсел к Митчу. Тот вытаращенными, как у рыбы, глазами смотрел на носки своих ботинок.
Шон прошептал ему в ухо:
— Я не собираюсь волочиться за твоей женой. Я просто хочу, чтобы все остались в живых. Подумай, что через неделю я исчезну, а ты останешься самым богатым человеком из всех, кого я знал. Ты не обязан любить меня, но веди себя так, чтобы все в это поверили. Понял?
А затем он поставил выпить всем в баре.
РОМЕО припарковался на Редвуд-стрит и пешком пошел к Ботрайтам. Эти свиньи, полицейский патруль, перегородили Ориол-Роуд, что его обеспокоило. Но он прошел мимо него, и они даже не попытались остановить его. Они просто не пропускали машины — там уже было скопище внедорожников, фургонов с теле- и радиоаппаратурой.
Жара была такая, что он блестел, залитый потом.
Когда добрался до Ботрайтов, он увидел, что человек двадцать сидят в кружке под большим дубом, распевая псалмы. Среди них были и черные, и белые, и латиносы. Они встретили Ромео улыбками. Один из них показал Ромео портативный холодильник с напитками, он, кивнув в знак благодарности, взял пиво «Стюарт». Попивая его, слушал музыку, пока не набрался храбрости. После чего встал и пошел к крыльцу.
Его ждал худой парень в обтягивающих брюках, который напряженно смотрел на него.
— Ты Трев? — спросил Ромео.
Тот слегка кивнул — это небрежное движение головы было еле заметно.
— А ты друг Шона? Ромео? Шон сказал, что ты появишься. Я должен помочь тебе устроиться.
Они вошли в дом. В комнату Джейса, где обитал Шон. Тут стояли две кровати. Трев показал на одну из них и сказал:
— Занимай вот эту. Для мальчишки мы найдем что-нибудь другое, — и затем оставил Ромео в одиночестве.
Ромео подождал, пока не стихли его шаги. Затем, поднявшись, пересек холл, направляясь к спальне Тары.
В ней стоял аромат, присущий девушке из колледжа небольшого города. Чуть сладковатый и свежий, как пахнет воздух перед грозой, он тем не менее нес в себе легкую сексуальность. Ромео подумал, не побывал ли уже Шон здесь. Не пытался ли соблазнить ее? Он мог. Она относилась как раз к тому типу девушек, которые ему нравились: худощавая и порывистая, с красивыми бедрами и маленькой грудью; кроме того, она любила свою бабушку.
В ее книжном шкафу стояли Стивен Кинг, Эдгар Аллан По и «Страхи» Эндрю Клавана. Значит, она любит ужасы? Хотя тут же были «Ветер в ивах», «Должники» и «Волшебный кувшин», глянцевый Иисус, носорог с косыми глазами и кукла с яйцеобразной головой Джастина Тимберлейка. Снаружи доносилось пение псалма: «Даже когда начинают подниматься воды, даже когда надвигается шторм, я обмыт водами».
Он подсел к ее лэптопу. Включил его, вставил свою карточку кейлоггера, «клавиатурного шпиона», и передатчик. Затем перешел в хозяйскую спальню и проделал такую же операцию с лэптопом Пэтси. Теперь система была задействована так, что компьютер Шона мог перехватывать сообщения и по электронной почте пересылать их прямиком Ромео.