Вороной жеребец Кагыр-Кана
Шрифт:
— А ты веришь, что это возможно? — в лоб спросил Виктор.
На такой вопрос ответ требовался правдивый.
— Нет, не верю, — честно произнес Арсений.
— Так зачем же забор городить?
— Перво-наперво, ты сам вчера об этом просил. Ты ведь действительно не такой человек, чтобы сложить руки и ждать пулю в лоб. Во-вторых, я просто не могу оставить тебя наедине с опасностью. Это не по-товарищески, не по-мужски. Ну и третье… Помнишь притчу, как Ходжа Насреддин учил ишака читать?
— Напомни.
— Насреддин рассказал в чайхане, что взялся за пять
— Ты намекаешь, что приговор могут отменить?
— Вряд ли. Приговор не отменяют. Но могут измениться какие-нибудь обстоятельства, после чего убивать тебя твоим врагам станет невыгодно…
Виктор взглянул на Арсения с интересом:
— То есть ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что никогда не надо раньше времени опускать ни крылья, ни что-нибудь другое. Подсолнух цветет только раз. Человек живет тоже всего раз. Не стоит об этом забывать.
Волков слегка побарабанил пальцами по столу.
— А разве бывает, чтобы наемных убийц отзывали?
— Никогда, — твердо произнес киллер.
И осекся, ожидая вопрос, откуда он это знает. Но вопроса не последовало. Волков лишь коротко взглянул на приятеля и промолчал.
— Кстати, Виктор, я вот что подумал. А почему бы тебе не пригласить частного детектива, который узнает, кто и за что на тебя охотится?
— Ни в коем случае! Я запрещаю тебе даже думать об этом! И не смей в этом направлении предпринимать самостоятельные шаги! Понял?!
Арсений сделал вид, что обиделся. На деле получилось именно так, как он и предвидел. Своей вспышкой Волков подтвердил, что совершенно точно знает, откуда ветер дует и не желает для разбирательства вмешивать посторонних лиц. Почему? Арсений не знал. Пока. Но надеялся со временем выяснить и это.
— Давай порешим так, — примирительно произнес Виктор. — Ты пока поживешь у меня в качестве приехавшего из провинции друга. А там посмотрим. Годится?
— Годится, — согласился Арсений.
Это устраивало и его.
Глава 10
Герой приступает к своим обязанностям телохранителя
— Виктор Сергеевич, все собрались.
— Проси!
Селектор смолк. Арсений поднялся, намереваясь выйти.
— Погоди, я тебя сейчас своим представлю…
В кабинет вошли человек пять или шесть. Все внешне разные, но похожие друг на друга одинаковым возрастом, энергичностью, целеустремленностью, видом и повадками преуспевающих «новых русских». Они запросто подходили к Волкову, здоровались, свободно рассаживались в кресла. Чувствовалось, что здесь собрались не начальник-подчиненные, а соратники, единомышленники, партнеры, вместе делающие общее дело — или вместе делающие общие деньги. Ни чинушества, ни чинопочитания… Все между собой на «ты», но обращаются друг к другу полными именами: Сергей, Владимир, Константин… Да и само совещание не походило на некий отчет-разнос. Нет, партнеры собрались накоротке обсудить текущие дела…
— Прежде чем перейдем к делу, парочка вопросов, — начал Виктор. — Ко мне приехал друг с Алтая. Знакомьтесь: Арсений. Мы с ним вместе воевали. Кстати, он может быть нам полезен как знаток рыночной конъюнктуры юго-запада Сибири. В том регионе мы еще не работали, необходимо продумать, есть ли у нас там свой интерес. Так что какое-то время, до отъезда, он частенько будет находиться рядом со мной.
Собравшиеся с разной степенью интереса взглянули на Арсения. Каждый назвал свое имя. Но Алтаец не старался удержать их в памяти — кто есть кто сразу все равно не запомнишь, а познакомиться ближе с каждым, если потребуется, возможность еще представится. Сейчас он просто старался поймать первые впечатления о каждом. Кто из них мог быть заинтересован в смерти Виктора? Или по меньшей мере в том, чтобы лишить шефа душевного равновесия?
— Алтай — это где «таежный тупик»? Где Лыковы? — заинтересовался один из пришедших.
— В принципе, да, — подтвердил Арсений. — У нас кержаков много.
— Кого-кого много?
— Кержаков. Так у нас староверов называют. Неподалеку от села, где я жил, целая деревня староверов есть. Саразон называется…
— Господа, географические экскурсы потом, — остановил Виктор. И обратился к чуть полноватому медлительному блондину: — Владимир, тебе задание оперативное. Где-то в Москве проживает некто Слепцов или Слепцев, не помню точно. Зовут его Николай, а вот отчества тоже не помню, кажется, Васильевич. Он был нашим с Арсением ротным, когда нас ранило. По непроверенным данным он сейчас инвалид и живет в нищете. Надеюсь, никто против не будет, чтобы оказать ему помощь. Так что наведи справки… Ну и дальше сам знаешь.
— Как скажешь, Виктор… — недовольно буркнул тот. — Тебе с бугра виднее.
— Что тебе не нравится?
Владимир скосил взгляд на Арсения. Виктор поощрительно кивнул:
— Говори-говори, при нем можно.
И Владимира прорвало.
Он заговорил, глядя в сторону и скривив рот:
— Виктор, ты, кажется, хочешь быть святее папы Римского? Или всех страждущих хочешь накормить и утешить? Так ведь это даже Иисусу Христу не удалось: его пяти хлебов и двух рыб хватило только на пять тысяч человек и сверх того осталось всего двенадцать корзин объедков…
Пример был хорош. Это оценили все. Один из присутствующих даже в ладони хлопнул пару раз.
Виктор тоже усмехнулся:
— Я на роль Христа не претендую, Владимир. Но и отрекаться от своих в сытости не собираюсь. Мы ведь в свое время договорились финансировать фонд помощи. Никто против не был. Ты в том числе идею поддержал. Что с тех пор изменилось?..
— Я лично и теперь от своих слов не отказываюсь, — увильнул блондин. — Но ведь наши доходы не безразмерны. Ну, там, на День Победы, скажем, ко Дню памяти воинов-интернационалистов, к чеченскому вводу… Еще когда-никогда чего-ничего подкинуть инвалидам сам Бог велел. Но брать на постоянное содержание все новых людей… Сколько мы уже ежемесячных дотаций выплачиваем?..