Ворону не к лицу кимоно
Шрифт:
Это прозвучало решительно, без всяких колебаний. Гордо дав такой ответ, Хамаю прибавила:
– Только у меня есть условие.
Надзукихико явно не ожидал этого, и глаза его округлились от удивления.
– И что за условие?
Всей своей позой он выражал почтительное внимание, а Хамаю серьезно ответила ему:
– Я принимаю все, что ты сказал. Ну, то есть, невзирая на политические или еще какие причины, если вдруг появится женщина, которую ты полюбишь, не раздумывая бери ее в жены. Ты сам устроил этот брак по расчету, поэтому
Хамаю говорила искренне. Надзукихико тоже посмотрел ей в глаза и значительно кивнул:
– Хорошо. Обещаю. Непременно.
В ответ на эту клятву Надзукихико Хамаю глубоко вздохнула с облегчением. Это был вздох путника, который долго скитался по разным дорогам, но наконец вернулся домой.
– Мое настоящее имя – Сумико.
– Сумико? Непритязательное имя, но хорошее. Что ж, будем знакомы, – склонил голову Надзукихико, и Сумико глубоко задумалась, глядя на него.
И правда, много времени прошло. После того как она встретила этого мужчину, ее бросало из стороны в сторону. Маленький мальчик, потерявший мать из-за ее родителей. Она и подумать не могла, что станет его женой, но тем не менее не было ни дня, когда она не желала бы ему счастья.
Сумико устало стояла, потупившись, но через некоторое время подняла голову:
– Что ж… Теперь я твоя жена, так?
– Да.
– И значит, с этого момента вопрос о моем происхождении и статусе решен окончательно.
– Да. А что?
– Дай-ка я тебе врежу!
Искры взорвались перед глазами Надзукихико почти одновременно с этими словами. Она застала его врасплох, и он, приложив руку к саднящей и горящей щеке, с недоверием посмотрел на нее.
– А ведь я думала, что ты в меня влюблен! – весело рассмеялась Сумико, глядя на его лицо, на котором отражалось совершенное непонимание, за что его ударили. – Будешь изучать девичье сердце.
– А что вы тут делаете?
Кое-как успокоив суматоху в саду, Масухо-но-сусуки пошла искать молодого господина и Хамаю и, наконец найдя их, задала этот вопрос, с подозрением глядя на них. Они одновременно обернулись, но выглядели совершенно по-разному. Хамаю с довольной улыбкой стояла, уперев руки в боки, а молодой господин с красной щекой почему-то сидел на земле. Они переглянулись и о чем-то зашептались.
– Как там дела, Масухо-но-сусуки? Все успокоилось? – Хамаю, словно закончив дела с наследником престола, посмотрела на Масухо-но-сусуки.
– Да, но Госпожа в лиловом зовет Его Высочество молодого господина.
– Госпожа в лиловом?
Молодой господин встал сам и почесал голову.
– Какая нетерпеливая. Извини, я схожу к ней.
– Только осторожнее.
– Да, я знаю. Госпожа Масухо, не придете за мной через какое-то время?
– Хорошо, – ответила та вслед молодому господину, который уже энергично шагал по галерее. Девушки, провожавшие его взглядом, украдкой глянули друг на друга.
– Он сказал мне: «Стань моей женой».
– Ну вот! Я знала, что так и будет. И? Вы выйдете за него? – каким-то напряженным голосом спросила Масухо-но-сусуки, и Хамаю равнодушно кивнула.
– Он все-таки получше других, куда деваться. Не то чтоб я очень хотела стать супругой правителя, – проворчала Хамаю.
Но Масухо-но-сусуки продолжала обеспокоенно спрашивать:
– Сейчас, конечно, уже поздно, но… вы сами-то рады? «Куда деваться», «не хотела стать супругой правителя»… Что-то мне не кажется, что вы с охотой согласились на это.
Хамаю наконец поняла, что Масухо-но-сусуки волнуется о ней, и звонко расхохоталась:
– Что это ты вдруг? Сама же только что говорила, что стать супругой наследника должна именно я!
– Но ведь в отличие от нас, мечтавших стать супругой правителя, вы знали истинный характер наследника? Поэтому и сопротивлялись так попыткам вас сосватать? – Масухо-но-сусуки становилась все подозрительнее. «Может быть, все это самопожертвование происходило вовсе не от любви к молодому господину», – словно говорила она.
Масухо-но-сусуки замялась, и Хамаю, кажется, сообразила, что та имеет в виду.
– А-а, ясно. Ты думаешь, что я сделала это в качестве покаяния? Чтобы искупить грех моих родителей?
Масухо-но-сусуки от этих прямых слов смутилась:
– В общем, да. А если так, не слишком ли это…
Хамаю серьезно посмотрела на Масухо-но-сусуки и преувеличенно глубоко вздохнула, даже как-то неподобающе для этой ситуации.
– Какой же он все-таки болван. Будь я мужчиной, я бы на тебе женилась. Правда, с твоей любовью к роскоши можно и дворец по миру пустить.
От насмешки Масухо-но-сусуки залилась краской.
– Прекратите шутить, пожалуйста! Опять вернулись к своему поведению? – Масухо-но-сусуки выпятила грудь, уперев руки в боки. – Обещание есть обещание. Раз вы становитесь супругой наследника, я буду вашей фрейлиной.
– Эй, ты что это, серьезно?!
– Конечно! – Масухо-но-сусуки подняла брови. – Так что будем делать? Если вы выходите замуж за наследника в качестве покаяния, я подумаю, как мне себя вести. Могу прислуживать не молодому господину, а только вам.
– А на тебя можно положиться, – теперь уже без всякой иронии засмеялась Хамаю. – Но тебе не стоит волноваться. Не могу сказать, что искупление вины здесь совсем ни при чем. Но, знаешь…
Масухо-но-сусуки слегка нахмурилась, и Хамаю посмотрела на нее с интересом.
– Просто я не могла простить, что из-за отца и матери я теперь перед ним в долгу, вот и все. Тут совершенно не о чем страдать, – беззаботно заявила она. – Он совсем не такой плохой, каким кажется. В отличие от Асэби. Ему все равно, как на него смотрят другие, поэтому он и создает такое впечатление.