Вороны любят падаль
Шрифт:
Лоскутов сразу пристроился возле дома Дроздова, потому что когда человек собирается в дальний путь, он непременно зайдет к себе домой и возьмет хотя бы зубную щетку и чистую рубашку. Дроздов, однако, дома так и не появился, а утром Виталия по телефону потребовали ни много ни мало в кабинет к самому Прокопенко.
Лоскутов явился немедленно, гадая, крепко ли ему сейчас влетит. Правда, он не понимал, какой допустил промах, но это было неважно. В таких случаях начальству виднее.
Тем более он удивился, когда нагоняя не последовало. В служебном кабинете начальника УВД находились сам Прокопенко, Орешин и юрист Маевский. Виталия они встретили как родного.
– Садись, – устало сказал ему Прокопенко. – У нас тут совещание.
Выглядел начальник полиции
– Обстоятельства поменялись, – объяснил Орешин. – Ты вот всю ночь у дома Дроздова торчал, не выспался, а зря. Этот хлюст вчера сразу после разговора со своей бывшей устроил драку на автостоянке – с каким-то москвичом сцепился. Нанес ему легкие телесные повреждения. Ну и тот ему нанес. Короче, обоих повязали…
– На Дроздова, кстати, совсем не похоже, – озабоченно вставил Маевский.
Орешин покосился на него из-под кустистых бровей и буркнул:
– Похоже – не похоже! Ты о главном говори!
– Так а я о чем? – заторопился Маевский. – Он ведь с кем подрался? С москвичом, который на «Ауди» стоял около нотариальной конторы. А я навел кое-какие справки, и оказалось, что этот тип приходил к Самойловой накануне, и она после разговора с ним выглядела очень взволнованной. У меня впечатление, что Дроздов ей понадобился как раз после этого разговора.
– Вопрос – зачем приходил? – сказал веско Орешин. – Имеется в виду москвич этот?
Он так строго смотрел на Виталия, что тот оробел и пожал плечами.
– А я вот думаю, что неспроста этот москвич приходил, – назидательно произнес Орешин. – Вот есть у меня чувство, что связано это как-то с нашим делом. С Томилиным в первую очередь. Как связано, не знаю, но связано. Короче, Виталик, слушай новые инструкции. Теперь твоя задача следить за московским гостем. За Дроздовым тоже, но это если он появится в поле зрения…
– Я извиняюсь, – перебил Лоскутов. – А мне его кто-нибудь покажет? Ну, москвича? И потом, я должен знать, что он за человек. Раз его повязали, значит, личность установлена…
– Тут такое дело, – вздохнул Прокопенко. – Насчет повязали это верно. Только как повязали, так и отпустили. Что, наших не знаешь? Дежурил Смирнов. Ну и как-то они там договорились. Короче, отпустил он его, и даже факт задержания не зафиксировал. Вот до того уже самовольничать начали, что просто хочется взять и…
Он в сердцах сжал огромный кулак, взмахнул им как молотом, но потом, будто вмиг потеряв силы, остановился, разжал пальцы и только безнадежно махнул рукой.
– Я Смирнову, конечно, вставил, но сделанного не воротишь, упорхнула птичка.
Видимо, на лице Лоскутова появилось выражение огорчения, потому что Прокопенко тут же добавил:
– Но не все так плохо. Когда мне доложили, я сразу дал распоряжение тачку перехватить. Номер машины они, слава богу, запомнили. Он до поселка Веселый доехал, а там его наши тормознули. Не знаю, может, за тонированные стекла, может, за аптечку, не суть важно. Я предупредил, что, если до моего особого распоряжения отпустят, под статью подведу! Даже если ничего на лапу не возьмут, свидетелей найду, подведу под статью как миленьких! Распустились, понимаешь! За мзду мать родную готовы продать! Никаких рамок приличия не осталось!..
Он закашлял, прикрылся ладонью и как-то сразу сник, потерял весь запал. Орешин поспешил прийти ему на помощь и заботливо растолковал Лоскутову:
– Одним словом, этого парня в Веселом придержат до твоего приезда. Вернее, до устного распоряжения Петра Степаныча, – он кивнул на Прокопенко. – Которое последует сразу после твоего звонка. А ты его сделаешь, прибыв в Веселый. Знаю, у тебя «Фольксваген» новенький. Так что бери ноги в руки и шпарь в направлении Веселого. Там позвонишь, дождешься, когда появится твой подопечный, и двинешься за ним. Ну и далее по тексту… Учти, про тебя в Веселом никто знать не будет, поэтому будь там аккуратен. И форму сними! А то получится комедия, а не слежка. И еще учти – мне будешь звонить в самом крайнем случае! А вообще связь держи со Жмыховым – он сегодня вернется в Зеленодольск. У него все получилось. Эту часть вопроса мы решили. Но это полдела. Теперь нужно обеспечить безопасность. Чтобы Томилин собственной персоной здесь никогда не появился! Ни при каких обстоятельствах!
– Мне бы перекусить, Дмитрий Николаевич! – несколько растерянно сказал Лоскутов. – В животе революция.
– Революций нам не надо! – посмеиваясь, отозвался Орешин и подмигнул Прокопенко и Маевскому. – Поешь, конечно! Отдохни чуток. А этот пускай пока в Веселом, в обезьяннике посидит. Злее будет. Скорее раскроется. Нам кровь из носу нужно знать его преступные замыслы. Может, он тут и ни при чем, тогда на него и распылять силы не будем. С богом, Виталий!
Ободренный таким напутствием, Лоскутов немедленно приступил к делу. Он поехал домой, переоделся, сменив полицейскую форму на серую рубашку с накладными карманчиками и синие джинсы, хорошенько закусил и полчаса вздремнул на диване, но все без лишней спешки, потому что был уверен – москвича теперь никуда не выпустят без разрешения Прокопенко. Деньги, конечно, великая сила, но когда речь идет о хлебном месте, рисковать никто не станет. К тому же москвич, скорее всего, не имеет никакого отношения к Томилину, которого они ищут. Мало ли по какой причине ему понадобилась Самойлова. У нотариусов всегда толчется куча народу – вот тоже хлебное место! Но так или иначе, а раз дядя Дима считает, что следить надо, то он, Лоскутов, будет следить до упора. Вот только интересно, куда теперь этот артист двинется? Отправится обратно в Москву, столицу нашей необъятной родины? Здесь дел у него, похоже, больше нет, раз он уже в Веселом. Это, правда, не самый короткий путь до Москвы, но, может быть, он запутывает следы? Хотя на кой черт ему их запутывать?
В конце концов Лоскутов решил больше не ломать голову и не париться на этот счет – он не любил чересчур загружать голову. Всегда все проясняется само собой, нужно просто уметь ждать. Ну и вовремя нанести удар. Виталий немного занимался боксом и часто на жизненные обстоятельства смотрел как на события внутри ринга.
Он рассовал по карманам удостоверение, деньги и после недолгого колебания сунул за пояс левый пистолет «ПМ», который ему еще ни разу не приходилось пускать в ход. Он приобрел его, можно сказать, случайно и без каких-то особых целей, просто из любви к оружию. А этот пистолет был чистый. При его работе оружие всегда кстати. Вот, например, сегодня. Речь о применении ствола, конечно, не шла, и вряд ли дядя Дима одобрил бы, если бы Лоскутов стал размахивать не по делу пистолетом, но кто может знать, что ждет Виталия дальше и какие мысли в голове у москвича, которому в Зеленодольске и так уже сильно попортили нервы?
Заперев квартиру, Лоскутов вывел из гаража новенький «Фольксваген», к которому толком не успел еще привыкнуть, уселся за руль, спрятал в бардачке пистолет и запустил мотор. Дорога на Веселый не отличалась особой интенсивностью движения, потому в скорости Лоскутов себя не ограничивал. Через полтора часа он уже подъезжал к границам поселка.
Веселый оказался довольно большим населенным пунктом, расположенным на плоской равнине, покрытой серебристым ковылем и полынью. Далеко на горизонте синела полоска леса. Туда убегала пустынная асфальтированная дорога, над которой струились потоки раскаленного воздуха. Там в лесу царили почти невероятная тишина и прохлада, но дотуда нужно еще добраться. В самом поселке немало зелени, но даже под деревьями не было спасения от духоты. Пыльные улицы казались неживыми. На главной площади поселка находилось здание местной полиции, какой-то уродливый памятник из цемента стоял и черный «Ауди» с московским номером, который Виталий выучил наизусть еще в Зеленодольске. Удовлетворенный увиденным, он проехал еще полквартала, остановил машину под раскидистым кленом и, как договаривались, позвонил Прокопенко.