Вороны любят падаль
Шрифт:
Звонить, правда, пришлось долго и безрезультатно, от чего благодушие с ее лица слиняло быстрее, чем появилось. Полину даже охватил на минуту ужас – неужели и здесь она никого не найдет? Куда они все пропадают? Нет, она не испугалась всерьез, ее трудно было испугать, но ощущение было неприятным – точно она видела сон, в котором все рассыпалось, исчезало, ускользало из рук.
Девушка уже собиралась повернуться и спуститься во двор, чтобы там понаблюдать, а возможно, и порасспрашивать о Боброве соседей. В сложившихся обстоятельствах она не считала правильным выяснять что-либо в лоб, все было слишком
– Вам кого, девушка?
– Здрасьте! – еще более недовольным тоном ответила Полина. – Вас, кого же еще? Или вы думали, что погребли меня в вашем саду и забыли навеки?
– Фу-у! Так я вас и не узнал совсем! – с изумлением проговорил Григорий Семенович. – Как вы вообще здесь оказались? Я, кажется, адреса вам не давал. Вы – экстрасенс?
– Никакой мистики. У вас на даче я нашла старый конверт, адресованный вам. В общем, других вариантов не было, и я решила навестить вас здесь. Как оказалось, не ошиблась. К слову, с легким паром! А войти не разрешите?
– Да-да, пожалуйста! Конечно, заходите. Милости прошу!
Бобров посторонился, пропуская Полину в квартиру. По его лицу было видно, что он все еще не пришел в себя. Девушка прошла на кухню и обессиленно опустилась на табурет.
– Черт! Как я устала! Хотела задать вам несколько вопросов, но пока избавлю вас от этой нагрузки. С вашего позволения, для начала я бы приняла ванну, поела чего-нибудь и хотя бы полчасика вздремнула.
– Да-да! Сколько угодно! Ванна там. Чистое полотенце я вам дам. Пока купаетесь, я что-нибудь приготовлю на скорую руку. Не обессудьте, живу я по-холостяцки, порядка настоящего нет…
– Это ничего, – сонно сказала Полина. – С порядком сейчас везде напряг. А все-таки было свинством забыть меня на даче.
– Согласен, получилось некрасиво, – серьезно ответил Бобров. – Но, к сожалению, обстоятельства… Кстати, вы напрасно сюда пришли, Полина. Еще ничего не определилось. Здесь опасно.
– Интересное кино! Не до зимы же мне там сидеть! У вас там нет погребов с окороками и соленьями.
– Да, у меня там запущено, – согласился Бобров. – Последнее время я стал неразворотливым. И все-таки вам было лучше посидеть пока там.
– Пока – что?
– Пока наша не возьмет, – вздохнул Григорий Семенович. – Понимаете, ввязались мы с вами в это дело, по разным причинам, и теперь не знаем, как из него выйти. Тот случай, когда за вход берут рубль, а за выход два. Слишком далеко все зашло.
Он протянул девушке чистое полотенце и флакон с жидким мылом.
– Звучит ужасно, но не очень понятно, – сказала Полина. – Так я пойду? А вы пока картошечки хотя бы пожарьте, а?
– Картошка у меня имеется, – обрадовался Бобров. – А вот масло кончилось. Я мигом. У нас магазин прямо в доме. Вы купайтесь, а я сейчас…
Он наскоро натянул на плечи рубаху и, застегиваясь на ходу, отправился в прихожую. Полина слышала, как хозяин квартиры там возится с башмаками, гремит ключами. Потом хлопнула входная дверь, и все стихло.
Она пошла в ванную и, раздевшись, встала под душ. Шум воды, ласковые теплые струи расслабили ее. Полина как будто отключилась от всего на свете. Плескалась она довольно долго и с большой неохотой заставила себя остановиться.
Когда она вышла из ванной комнаты, то услышала, что на столе в кухне вовсю надрывается забытый Бобровым телефон. Поколебавшись, она все-таки взяла трубку. Почему-то вдруг девушка вообразила, что звонок может быть как-то связан с Томилиным.
Однако звонивший ничего насчет Володи не сказал, а только спросил:
– Семеныч, ты?
Полина объяснила, что Семеныч вышел, и тут же получила порцию отборной брани. Звонивший ничуть не стеснялся в выражениях.
– Вы там с ума посходили, что ли? – сердито поинтересовался он. – Семеныч мне нужен позарез и прямо сейчас. Ты ему кто?
– Дед Пыхто! – в тон ему ответила Полина. – Научись сначала разговаривать, придурок!
– Нет, вы точно сбрендили! Короче, как только он появится, пускай сам звонит – он знает кому. Не передашь, я тебя лично найду и задушу собственными руками! Все!
Полина не успела даже обидеться, так быстро закончился разговор. Однако он оставил в ее душе ощущение тревоги. Ей сразу же расхотелось спать. К счастью, вернулся Бобров с пакетом, набитым продуктами – там было масло, какие-то сладости, колбаса, еще что-то. Девушка сообщила насчет звонка. Бобров сделался чрезвычайно серьезен и схватился за телефон. Переговорив с грубияном, он повернулся к Полине и с глубоким сожалением сказал:
– Придется тебе, девочка, самой картошку жарить! Мне сейчас нужно уйти, и появлюсь я, наверное, нескоро. Ты ешь, отдыхай… Дверь никому не открывай и в город лучше не ходи. Если же вдруг я не вернусь ни сегодня, ни завтра, то забирай деньги, которые лежат на телевизоре, и уезжай подальше от нашего города, поняла?
– Постойте, это как-то связано с Томилиным? – взволнованно перебила Полина.
– Связано, конечно, – кивнул Бобров. – Только не напрямую. Где твой Томилин, я, честное слово, не знаю. Да, признаться, и знать не хочу. Из-за него мой лучший друг в передрягу попал. Но ты не волнуйся. Есть данные, что жив твой Томилин… В общем, хозяйничай тут, а я отбыл…
Бобров вышел, хлопнула дверь, и Полина снова осталась одна.
20
– Какого черта ты водишь к себе баб, Семеныч, когда нужно делами заниматься? – с преувеличенной развязностью набросился Решетников на Боброва, когда они встретились в условленном заранее месте. – Кто это была такая?
Они находились на задворках позади старого стадиона, закрытого на реконструкцию. Финансирование осуществлялось крайне неравномерно, и уже с месяц на стадионе не велось никаких работ. Вокруг тоже было тихо и спокойно. Решетников приехал на старом «УАЗе» с опознавательными знаками городских электросетей. Он был один и без формы. В потрепанной гражданской одежде, со свисающим брюхом и хитрой физиономией, Решетников производил крайне неприятное впечатление, а его почти хамский тон вообще вывел Боброва из равновесия. Он решил сразу поставить капитана на место.