Вороны вещают о смерти
Шрифт:
Все, кто был в избе, глянули на меня с подозрением и даже неодобрительно, но промолчали. Только Зоряна выглядела растерянной, будто смысл слов не сразу дошел до нее.
– Ты ведь не волховка, Огнеслава, – прогудел с настороженностью кузнец Бушуй.
Он держался немного ссутулившись, будто не мог привыкнуть к своему высокому росту и широким плечам. Я знала Бушуя с детства, ещё с тех времён, когда отец приглашал молодого мастера подковать лошадей или заказывал у него инструменты. С тех пор в бороде его проступила седина
– Знаю, кузнец, – откликнулась я. – Но чем ждать и ничего не делать, лучше попытаться.
Зоряна наконец медленно, отрешенно кивнула. Поманила одной рукой, а другой крепко сжимала крохотную ручку сына, будто боялась, что стоит отпустить – он ускользнет от нее.
Бледную кожу мальчика покрывала испарина. Светлые, не стриженные ещё волосы взмокли и прилипли к шее. Я прикоснулась ко лбу – горячий. Мальчика била мелкая дрожь, он тяжело дышал и едва мог приоткрыть ненадолго мутные глаза.
– То жар у него, то холодный весь лежит, – хрипло пробормотала Зоряна. – Спать стал подолгу и почти не просыпается, а когда проснется, ничего не понимает. А ночью сегодня как затрясся – будто дух в него вселился! Мы сразу зажгли чертополох, но куда уж там…
Ее подбородок задрожал, уголки рта поползли вниз, и она поспешно отвела взгляд. Не хотела лить слезы у всех на глазах. Потом, когда удалось совладать с собой, обратила ко мне полный отчаянной надежды взгляд, от которого защемило сердце.
– Я уже не знаю, что делать, Огниша! Если придумаешь, как быть – помоги, век благодарить буду! А то ведь и волхва нет, и ни одной знахарки в селе. Последняя знающая бабка померла года три назад. Будто проклятие какое над нами, будто специально кто-то задумал, чтобы болели люди и никто им помочь не мог! Нет-нет, да и поверишь, что Лихо на жителей обозлился и извести всех нас хочет.
– Попробую, – прошептала я внезапно севшим голосом. Обошла лавку и сжала плечо сестрицы на прощание.
Когда уходила, чувствовала затылком колючие взгляды родни мальчика. Наверно, думали про себя, что зря девчонка дала ложную надежду опечаленной матери. Я и сама уже так думала. С чего вдруг решила, что смогу? Может, про травы я и знала кое-что, но для исцеления волхв вместе с отварами использовал и Слово. А отвар или настой без Слова – лишь горький напиток.
Мучаясь сомнениями и вопросами, я побрела к Чернолесу. Оглянулась, прежде чем зайти – не видит ли кто? Все же матушка в этом была права: нельзя просто бродить по опасному лесу, когда вздумается.
Лес встретил извечным полумраком. Он полнился шорохами, скрипами и криками птиц. Корявые ветви сомкнулись за спиной, словно объятия старой ведьмы. И снова, едва пройдя с десяток шагов по хрустящей подстилке из бурых листьев, опавшей хвои и сухих веток, я услышала шепот навьих духов. Он больше не пугал меня. Хоть я и не взяла с собой
Лес был прекрасен в своей мрачности. Нетронутая природа в первозданной красоте без единого следа человека. Я вдыхала полной грудью его особую свежесть: запахи сырой земли, хвои и гниющего валежника, густо покрытого мхом и грибами. Время здесь словно замедлилось: когда солнечный диск скрыт занавесью листьев, его положение на небосводе перестает иметь значение.
Я не знала, куда идти. Просто шла вперёд, окружённая шепотом и смехом навьих духов, а в душе разрасталась уверенность, что все делаю правильно.
– Вернулась всё-таки, – раздался вдруг знакомый голос, и я заозиралась в поисках его источника.
Сбоку в тени векового дуба зажегся жёлтый болотный огонек. Следом стали видны и длинные пепельные волосы, обрамляющие мертвенно-бледное лицо, и удивительная пятнисто-зеленая накидка из живого мха. Лихо сделал несколько шагов мне навстречу и остановился. А я вдруг неожиданно для себя поняла, что рада видеть лесного духа. С робкой улыбкой приветственно склонила голову.
– Ты улыбаешься? – с удивлением заметил Лихо, раскрыв широко единственный глаз. Тихо и с затаенной печалью добавил: – Никто и никогда мне не улыбался…
Почувствовав неловкость, я отвела взгляд и поджала губы. Вот глупая, Лихо ведь нечисть, а не знакомый с соседнего двора. Нужно быть вежливой.
Смущённо откашлявшись, пробормотала:
– Я, м-м… хотела поблагодарить за болотник. Матушке полегчало от настоя.
От воспоминания о нашем с ней утреннем разговоре снова нахлынула обида, и Лихо будто сразу понял это. Лицо приобрело серьезное выражение. Он внимательно взглянул на меня.
– И снова в твоём сердце неспокойно. Нужда опять привела тебя в лес. Уже приняла решение?
Я покачала головой.
– Нет, пока не приняла.
Лихо медленно кивнул. Выражение его лица не изменилось, и сложно было судить, о чем думает.
– Что ж, я в любом случае рад твоему обществу.
Я вскинула на него удивленный взгляд. Никак не ожидаешь услышать такое от нечисти, разве что у него есть свои причины. Например, тянуть из человека жизненные силы или горести. Но непохоже, чтобы Лихо желал мне зла. Я глядела на него и ощущала так явственно, словно свое собственное – бесконечное одиночество.
Какое-то время потребовалось, чтобы собраться с мыслями.
– Я пришла, чтобы снова просить у тебя помощи.
– Помощи?
И опять в его спокойном лице нельзя было прочесть мыслей.
– Наш волхв, Рябина, все ещё не вернулся, и не осталось в селе никого, кто умеет лечить. А ночью сильно заболел ребёнок, и я подумала, ну… вдруг ты подскажешь, как его вылечить.
Дух склонил голову на бок, прищурился.
– Лихо не помогает, а только приносит беду.
– Но ведь ты помог мне.