Вороны вещают о смерти
Шрифт:
Лихо какое-то время раздумывал в молчании. Хмурая морщинка показалась на миг между бровей, а потом так же быстро исчезла, и лицо снова стало похоже на высеченную из камня маску.
– Хорошо. Но только с оберегом. Сделай себе такой оберег, который защитит от болезней, проклятий и влияния нечистой силы.
Я кивнула и поднялась. Прошлогодняя хвоя тут же захрустела под обмотанными тряпицей ступнями. Навьи духи вдруг затихли, затаились. Замолк и дятел, что без устали выстукивал где-то в вышине. Даже ветер не нарушал воцарившуюся тишину шелестом листьев.
Лихо
Сбор трав я закончила далеко за полдень. Домой решила не заходить перед тем, как отправиться в дом кузнеца. А то ведь матушка начнет допытываться, где это я так долго пропадала, или, чего доброго, вообще запретит покидать двор. К тому же, волхв однажды сказал, что отвар, приготовленный на углях из кузни, будет иметь большую силу.
В доме стоял густой запах жженого чертополоха, а на каждом окне и у порога торчали свежие ветви ежевики. Так старшая сестра хотела оградить сына от нечисти. Использовала все знакомые ей средства: на лоб мальчику повязала ленту с обережной вышивкой, у головы над его лавкой повесила вязанки чеснока, и даже драгоценную соль рассыпала в ногах.
Я застала Зоряну там же, где и оставила. Женщина сидела на полу, гладила руку сына и тихо напевала колыбельную. Обернулась на скрип двери.
– Огниша! – воскликнула Зоряна со смесью надежды и волнения. Взглянула на тростниковую корзинку у меня в руках. – Ну как, принесла что-то?
– Да, но… – тяжко вздохнула, подходя к ней ближе. – Я все же не волховка. Знаю, как приготовить отвар, но он может и не сработать. Хуже от него не станет, но ты должна быть готова, что…
– Я на что угодно готова, – перебила женщина хмуро, – но только не провожать сына на костер.
В тишине мы глядели на мальчика. Его бледные щеки влажно блестели в свете из окон, заполняющем просторную комнату. Он иногда вздрагивал во сне, беззвучно шевелил губами.
– Ты была чуть старше, когда я покинула дом, – тихо сказала Зоряна. – Наверно, и не помнишь, как я плакала в страхе перед замужеством. Думала, чужая изба и чужая семья никогда не сможет заменить мою. Но вот заменила, а я даже и не заметила, когда.
Я легонько сжала ее руку.
– Как зовут мальчика? Бушуй уже выбрал ему имя на постриг?
– Выбрал, – кивнула женщина. – Но пока мы зовём его Млад.
– Хорошо. Давай поможем Младу, сестрица. Принеси из кузницы несколько углей, а я затоплю печь.
Зоряна помедлила миг, но спрашивать ничего не стала и вышла, прихватив с собой лопату для золы. Я же уложила на переднем краю горнила поленья и бересту, затем подвинула их кочергой к красным тлеющим углям. Открыла зольник, чтобы воздух помог огню разгореться. Постепенно береста начала тлеть, появился оранжевый огонек. Медленно, неторопливо он ухватился за дерево и стал набирать силу.
Тем временем я наполнила чугунок водой, покрошила кору ивы, листья сирени и верхние побеги серебристой полыни. Терпкий, пряный аромат тут же заполнил избу, вытеснив запахи чеснока
Скрипнула дверь – Зоряна внесла в избу раскаленные угли на лопате.
– Хватит столько?
– Хватит.
Женщина закинула угли в печь, а я подцепила чугунок ухватом и поставила его в под. Обернулась к Зоряне.
– Как вода вскипит – оставь потомиться немного, потом пусть остынет. Отвар нужно процедить и давать по ложке трижды в день. А я приду к вам завтра проведать.
Зоряна отрешенно кивнула, постоянно поглядывая на сына.
– Ладно. Спасибо, Огниша.
Во дворе я оглянулась на избу – из окон наблюдали остальные домочадцы. Лица их отнюдь не выражали дружелюбие. Сдвинутые брови, осуждающе поджатые губы. И даже один из братьев Бушуя, что тоже работал в кузнице, провожал меня с порога хмурым взглядом. Наверно, гадали они все: что может знать о целебных травах простая девчонка, ни одного дня не проходившая в учениках у волхва? Не сделает ли она только хуже? Меня и саму трясло от таких мыслей, и я старалась гнать их прочь. Теперь остаётся лишь ждать и наблюдать. Молиться богам о здоровье мальчика, и, может, они проявят милость.
На столбе у ворот сидела черная ворона. Птица хрипло каркнула и взлетела, стоило только приблизиться к ней. О беде ли она возвещает?..
Изба кузнеца стояла на краю села близ речки, где над водой торчали валуны, и где все местные бабы стирали одежду. Сейчас у реки было безлюдно: день близился к завершению, сельчане оканчивали работу в полях и огородах и тянулись к избам на вечернюю трапезу. Я вдруг вспомнила, что со вчерашнего вечера во рту и маковой росинки не было. Пустой желудок тут же дал о себе знать.
Тропа к родному дому вела через село, но я решила обойти краем, по полю, чтобы собрать немного зелени на ужин. Наши запасы подходили к концу, до первого урожая ещё далеко, так что и питались по весне дикими травами. Сейчас, когда зелень молодая и сочная, самое время ее собирать.
В поле на пологом склоне холма я отыскала съедобные растения: дикую горчицу с мелкими желтыми цветками, чертополох, пригодный не только для отпугивания нечисти, кусты просвирника, усыпанные крупными розовыми цветами. Из всего этого можно приготовить похлёбку. Иван-чай тоже годился, но следовало рвать юные побеги, до цветения, пока они ещё не стали жёсткими. А у самой земли можно было отыскать щавель. Скоро моя тростниковая корзина наполнилась зеленью, и я поспешила к дому.
Изба встретила привычной темнотой и запахом трав. Матушка спала, отвернувшись к стене. Не хотелось тревожить ее, но печь затопить придется – иначе как приготовить ужин?
Я принесла свежих яиц из курятника и тихо принялась стряпать. В котелок с водой покрошила щавель и иван-чай, молодые листья просвирника, стебли чертополоха. Горчица годилась целиком – и листья, и тонкие стебли. Осталось лишь вмешать пару яиц для густоты и сытости и потомить немного в печи.
Скорлупа разбилась о край котелка с тихим треском. Яйцо скользнуло к листьям, а я нахмурилась, учуяв странный запах. Открыла ставню над столом и ахнула.