Воронья дорога
Шрифт:
– Гм…– произнесла Дженис таким тоном, будто изо всех сил пыталась заинтересоваться.
– А здесь у нас,– поплелся к следующему столу Хеймиш,—так называемые пассивационные стекла, близкие к боратовым стеклам, но с боросиликатом в основе…
– Я ведь только сказала, что хотела бы на фабрику глянуть,– прошептала Дженис, когда они с Рори пошли вслед за Хеймишем.– Хватило бы и взгляда снаружи.
– Крепись, детка.– Рори пощекотал ее на этот раз уже обеими руками, отчего она пискнула.
Из противоположного конца коридора к Хеймишу направился человек в белом халате.
– Извините, я на минутку,– сказал Хеймиш экскурсантам и отошел к незнакомцу.
Кеннет повернулся к Рори с Дженис, затеребил рукав Рори и заныл:
– Пап, мне скучно. Пап, а, пап, скоро это кончится? А? Пап, я домой хочу, ну, пап!..
Он уперся ладонью в стеклянную стену, оглянулся на завершающего беседу Хеймиша и закатил глаза. Посмотрел на Дженис и тихо добавил:
– Вот идет мой старший брат – прячься, боросиликат!
– А что тебя тут держит? – ухмыльнулся Рори.– Можем в любой момент сесть на поезд и махнуть домой.
Кеннет отрицательно покачал головой:
– Нет, все в порядке.– Он посмотрел на ручные часы.– Может, скоро удастся вытащить Дерево на ланч.
– Вы уж меня извините,– вернулся к ним Хеймиш.
Все ему улыбнулись. Хеймиш вытянул руку, давая понять, что можно идти по коридору дальше и там полюбоваться на восхитительные боросиликаты. Он достал из кармана девственно-белый носовой платок и стер еле заметный отпечаток, оставленный Кеннетом на стеклянной перегородке.
– Пассивация стеклом широко применяется в производстве полупроводников, и мы надеемся, что бурное развитие шотландской компьютерной промышленности – Силиконового глена [85] , как говорят остряки,– вскоре обеспечит большой спрос на нашу…
85
Glen (англ.) – узкая лесистая долина, горная долина.
– Подумать только, все это могло быть моим,– с притворным сожалением вздохнул Кеннет, кладя ноги на низкую ограду террасы и качаясь вместе с креслом, на задних ножках; ладонью он притенял глаза, точно козырьком; другая рука держала у губ стакан.
Дженис и Рори ковырялись в тарелках с салатом. На террасе было полно туристов, и на улице перед гостиницей с шумом проносились легковушки, дома-фургоны и автобусы, направляясь в Лохгилпхед, Галланах или Кинтайр. С юго-запада дул порывистый теплый ветер с ванильным ароматом цветков утесника, пряным запахом сосновой хвои и привкусом соли с моря.
– Что ж поделать, Кен, такова жизнь,– отозвался Рори.– Не ты стал директором фабрики, а Хеймиш. Над пролитым боросиликатом не плачут…
Глядя с террасы на холмы по ту сторону Лох-Файн, Кеннет ухмыльнулся:
– Интересно, откуда эта поговорка взялась? В смысле, почему плакать именно над пролитым молоком? Если подразумевается нечто не слишком ценное, то почему не вода или не…
– Может, плакать из-за молока – к беде? – предположил Рори.
– Я в детстве и не догадывался, что это известная поговорка,– проговорил Кеннет, по-прежнему глядя на лох.—Думал, только мама так говорит. Помнишь ее пенки: «Селедку с тарелки не тащат» – что это может означать, а? Или: «Эх, бедняжка, ушел тропою ворона». Вот и гадай…
– Но все это может иметь… под собой какую-то реальную основу,– возразил Рори.– Например, плакать над молоком – это плохо: испортишь молоко.
– Это плохо,– кивнул Кеннет,– но только для непролитого молока. Может, какая-нибудь химическая реакция? Говорят, молоко скисает в грозу, ионы там и все такое.
– Угу,– сказал Рори.– Тогда, пожалуй, надо плакать над молоком, потому что оно дольше сохранится или, наоборот, проще будет сделать из него сыр. Так что плакать над пролитым молоком смысла нет.
– Пришли к тому, с чего начали,– резюмировал Кеннет. Щурясь, он смотрел на движущуюся по дороге к северу машину.– Это не Фергюс? – указал он кивком.
– Где?
– Зеленый «ягуар». На север гонит.
– А что, у Ферга появился зеленый «ягуар»? – Рори привстал, чтобы увидеть машину. Она сворачивала по пологой дуге – шоссе загибалось к лесу. Рори сел и снова взялся за вилку.—Да, на Ферга похоже.
– А фабрика принадлежит Фергюсу Эрвиллу? – Дженис откинулась на спинку белого пластмассового кресла, обмахиваясь салфеткой.
Кеннет взглянул на нее:
– Да, Фергюсу. Ах, ну да, ты же еще не можешь похвастать этим сомнительным знакомством.– Он поставил стакан на круглый столик и посмотрел на зонтик, что торчал из середины столика, как нераскрывшийся цветок.
– Нет,– ответила Дженис– А какой он? Кеннет и Рори переглянулись.
– Он у нас молодец, прекрасно держится,– сказал Кеннет.
На миг выражение лица Дженис сделалось озадаченным, а затем она сказала:
– Ну да, конечно. Фиона. И смущенно умолкла.
Рори похлопал ее по лежащей на столе руке. Кеннет на несколько секунд отвернулся, затем кашлянул, прочищая горло.
– Ну…– он потянулся, подался назад вместе с креслом,– Фергюс у нас из высшего общества: охота, рыбалка, гольф, все такое… Наверное, бывает хуже,
– И все же счастливчиком его вряд ли можно назвать,– сказал Рори.
– Да, конечно,—тихо согласилась Дженис и прикусила нижнюю губу.
Кеннет нахмурился.
– Его любимая фабрика прибыль дает,– отрывисто проговорил он и допил, что оставалось в стакане.– У власти сейчас партия жадных. О чем еще ему мечтать?
– О новой жене? – предположил Рори. Кеннет опустил голову, посмотрел в стакан. Наступила пауза.
Рори стер пятнышко с белой поверхности стола. Дженис оттянула декольтированный ворот яркого ситцевого платья, дунула за пазуху.
– Как насчет тени? – спросил у Дженис Кеннет.
Она кивнула. Кеннет встал, вытянул до отказа наверх черенок, раскрыл широкий зонт. На Дженис и Рори упала тень.
– А тебе известно,– сжала руку Рори Дженис,– что в десятичной классификации Дьюи [86] производство стекла идет под грифом три шестерки?
86
Десятичная классификация Дьюи – принятая во всем мире библиотечная система классификации книг, при которой все области знания делятся на десять классов, а внутри каждого класса выделяются десятичные подклассы, разделы и подразделы. Изобретена в 1876 году Мелвиллом Дьюи (1851-1931).