Воронья душа. Том 2
Шрифт:
— Нет, ну и скотина этот урод! — процедила сквозь зубы Астрид. Я никогда не слышала, чтобы она так много ругалась, но я мысленно повторяла каждое сказанное ею ругательство.
Киннар знает, что мы идем убивать его маленьких птенцов, но приказывает своим дочерям и женам оставаться на площади и охотиться за леопардом Эванса! Мы ошиблись… Он думает лишь о себе и силе, которую мы так кстати принесли с собой!
— Подонок! Отрезать бы ему все лишнее, чтобы больше не размножался! — вновь выругалась
— Спасайте малышей! — вновь вскричала одна из королев, и на этот раз мы услышали, гул десятков огромных крыл за нашими спинами.
Но спасать малышей было уже поздно: едва мы забежали в башню, Эванс поставил мерцающее желтое энергетическое поле на все окна башни, и теперь нас можно было догнать лишь через маленький вход, который, к счастью, имелся у самого ее подножья, и через который мы смогли вторгнуться в гнездо гарпий и подняться по крутой лестнице прямо туда, где ждали своих матерей маленькие испуганные птенцы.
— Мама! Мама! — запищали дети, и мое сердце тотчас облилось кровью.
Это были гарпии, но еще совсем маленькие: по их бледным, полным ужаса личикам им можно было дать по три или четыре года. Как и у взрослых особей, их тела были птичьими, но головы, полные темных длинных волос, были лицами обычных человеческих детей. Малыши жались друг к другу, дрожали и жалобно плакали.
— Боже мой… Бедные дети, — прошептала я и закрыла рот ладонью, чтобы не разрыдаться от вдруг охвативших меня материнских чувств. Я хотела броситься к ним и обнять их, успокоить, но знала, что мне нельзя поддаваться… Если я дам слабину, другие дети, Альва и Вилья, останутся без отца.
Вдруг рядом со мной оказался Сурт, леопард Эванса. Он держал в зубах рукоять «Топора». Подойдя к своему хозяину, Сурт выплюнул «Топор» на земляной пол.
— Ничего без меня не можешь сделать. Мне всегда приходится исправлять твои ошибки! — холодно сказал Сурт и недовольно покачал головой. — Не справился с какими-то птицами!
— Я тоже рад тебя видеть, — мрачно ответил ему Эванс, должно быть, оскорбленный словами своего гордого фамильяра. — Спасибо за помощь, а теперь можешь опять исчезнуть.
— А еще лучше, оставайся с нами, — ласково сказала ему я. — Ты оказал нам великую услугу…
— За кого ты меня принимаешь, демонесса? Услугу? — недовольно рявкнул Сурт. — Я тебе не ручная птичка, как та, что сидит на твоем плече!
— Я же говорил… Вот такой ласковый фамильяр мне достался, — устало сказал Эванс, но вдруг на лестнице отчетливо послышались отчаянные крики гарпий, и он торопливо поднял «Топор». — Астрид и Сильвия, встаньте за мной. Астрид… — Он запнулся и с тоской взглянул на свою возлюбленную магичку. — Ты знаешь, что делать.
Астрид кивнула, и, когда мы подчинились приказу Эванса, магичка создала вокруг птенцов красное пульсирующее энергетическое поле. Красный — цвет магии демонов, той, что темнее и смертоноснее светлой магии магов Эммерленда. Я знаю, почему в этот раз Астрид решила продемонстрировать гарпиям свою темную сторону: чтобы те увидели, в какой опасности оказались их дети. И пусть Киннару было наплевать на свое потомство, я знала, что мать всегда предпочтет спасение своего ребенка чему-либо другому… Ведь именно так бы я и поступила: я пожертвовала бы собой, лишь бы жил мой малыш.
Вдруг мой взгляд уловил нечто любопытное: среди птенцов женского пола оказался и мальчик… Сын Киннара. У него, как и у отца, был человеческий торс, руки и лицо. Это открытие удивило меня, но я нарочно промолчала об этом, чтобы не подвергать его жизнь опасности: кто знает, что стукнет в голову Астрид? А вдруг она решит помучить его на глазах у матери?
Помещение, в котором жили птенцы, было довольно просторным, а его потолки высокими, и, благодаря этому, вскоре оно заполнилось десятками покрытых ранами и ожогами гарпий.
— Мои малыши! — вскрикнула Гури, подбегая к нам.
— Мои дети! — вторила ей Аэлла.
— Если вы не отдадите нам Черный мох, вашим малышам придет конец, — твердо сказал Эванс, грозно насупившись, однако я знала, как тяжело ему было говорить все это.
— Мы отдадим!
— Вы получите, что хотите!
— Наши дети!
— Не трогайте их!
— Ступайте с миром! — вторя друг другу, уверили нас королевы гарпий.
— Мама! Мне страшно, мама! — вопили малыши.
Гарпии жалобно пищали, и их глаза были полны ужаса и слез.
— Принесите нам мох! — скомандовала я. — Сейчас же!
— И не подумаю! — раздался знакомый голос Киннара. Он прятался за спинами своих дочерей, и мы не могли разглядеть его.
— Они убьют малышей! — вскрикнула Гури.
— Наших маленьких детей! — крикнула Аэлла.
— Пусть! Их жизни не стоят даже части той силы, которую принесет мне «Топор»! Принесите его мне! Я приказываю вам! — грозно сказал Киннар.
Ужас на лицах матерей-гарпий тотчас сменился яростью и гневом.
— Слышали, дочери? — презрительно сказала Аэлла.
— Он не ценит вас!
— Он не ценит нас!
— Наших жизней!
— Нам не нужен такой король!
— Пора короновать нового!
— Что вы несете? Я ваш король! Всегда был, есть и буду! — полным злости голосом прокричал Киннар.
Мы не вмешивались. Мы стояли тихо и просто наблюдали за тем, что происходило перед нашими глазами.
— Пора короновать нового короля! — вскрикнула одна из взрослых дочерей Киннара. Она была покрыта кровью и лишилась половины своего оперенья.