Воронья Кость
Шрифт:
Высоко над Вороньей Костью темнел конёк крыши зала, на пиру было шумно, в нос ударили запахи пищи. Во главе пира, на высоком кресле сидел человек, его зачёсанные назад тёмные волосы стягивал ремешок из золотых нитей, на лице, в дрожащем свете и дымке горящих факелов, плясали тени. Он что-то говорил, обращаясь к королям рангом пониже, которые сидели по обе стороны от него. Это и был Маэл Сехнайлл, Верховный король ирландцев.
Он повернулся, когда Гилла Мо вышел вперёд, улыбнулся и взмахнул рукой, предлагая королю Бреги занять место рядом с собой. Это был собственный зал Гилла Мо и его высокое кресло, но он признавал верховенство Маэла Сехнайлла
Через мгновение Гилла Мо оказался подле Верховного Короля и что-то зашептал ему на ухо, Воронья Кость стоял, чувствуя на себе удивлённые взгляды, пронёсся шепот, лица присутствующих, словно свиные рыла, повернулись, чтобы посмотреть — кто это пришёл хлебать из их корыта.
Воронья Кость мог лишь догадываться, что толстый король Бреги нашептал про отряд норвежцев, называющих себя побратимами знаменитого Обетного Братства под началом самозваного принца Норвегии, которые потерпели крушение на берегу близ Ат На Гассана, Брода на Дороге. Что они назвались христианами, а один из них представился Мурроу мак Маэлом из рода Уи Нейллов, именно поэтому королевство Брега оказало им гостеприимство, и он привёл их на пир к Верховному королю.
Однако, сюда они добирались долго, с горечью вспоминал Воронья Кость, — ирландцы ехали верхом, а мы брели пешком. После нескольких часов пути по лесистым холмам, таща на хребтах свои морские сундуки, Воронья Кость отказался идти дальше, пока этот вопрос не будет разрешён. В конце концов, Конгалах нехотя смягчился, и всадники взгромоздили морские сундуки на лошадей; побратимы перестали бросать хмурые взгляды на Воронью Кость, считая, что тот растерял свою удачу.
По пути Мурроу попытался разузнать, что здесь делают воины королевства Брега, но кроме того, что сейчас в Кнобе находится войско Маэла Сехнайлла, ничего больше не выяснил.
— Конгалах достаточно учтив, — прошептал он Вороньей Кости во время одной из остановок, — он много болтает, но ничего толком не рассказывает. Я понял лишь, что сейчас возле Тары собирается большое войско, а его люди уже семь лет готовятся к войне.
— А ещё, мне кажется, что мы пленники, хоть и при оружии, — пробурчал Кэтилмунд, и побратимы с мрачными лицами заворчали, соглашаясь с ним. Воронья Кость непринуждённо, как только мог, рассмеялся.
— Покуда у нас в руках клинки — мы не пленники, — ответил он им. — Мы просто ждём своего часа вступить в бой.
Однако, стоя перед Верховным королём, Воронья Кость не сомневался — он попался, словно одинокий волк, с которого не сводит глаз свора псов. Сделав вид, что не замечает брошенных украдкой любопытных взглядов, он принялся рассматривать богатое убранство зала.
Стены украшали гобелены — крылатый юноша или девушка в голубых и зелёных одеждах; бородатый мужчина, который то ли спал, то ли умер; и другие фигуры, неразличимые в дымной полутьме, некоторые головы были увенчаны золотыми нимбами, как и сам Христос. Причём, эти нимбы были вышиты настоящими золотыми нитями.
— Мурроу мак Маэл.
Голос прозвучал сквозь гул пира и все разом замолкли. Верховный король поднял руку и подозвал их подойти поближе, и Мурроу, осклабившись, шагнул вперёд. Гьялланди и Воронья Кость на мгновение замерли, но почувствовав позади вплотную приблизившихся охранников, вынуждены были двинуться вперёд. Конгалах тоже шагнул вперед и в сторону.
— На колени! — приказал он, и оба — Мурроу и Гьялланди опустились на одно колено.
— Преклоните колени перед Ард Ри [17] , — проревел Конгалах. — И королём Бреги. И перед всеми королями Ирландии.
17
Ард Ри (ирл. Ard-R'i) — Верховный король Ирландии, среди них были как мифические персонажи, так и реальные исторические фигуры. Средневековая ирландская историческая традиция основывалась на том, что, начиная с древних времён, Ирландией управлял Верховный король.
Воронья Кость увидел, как король Бреги сжал губы, словно кошка задницу, и подумал — значит ему не по нраву сидеть сбоку-припёку, по левую руку от Верховного короля. Затем он почувствовал тяжёлые волчьи взгляды остальной знати, от которых сводило кишки, готовые вот-вот опорожниться, и вздёрнул подбородок.
— Я никогда не преклоняю колен, — заявил он, и Конгалах сделал к нему два гулких шага, намереваясь схватить Воронью Кость за плечо и силой принудить его опуститься; юноша обернулся и впился в Конгалаха разноцветными глазами, так что тот замер на полпути.
— Только тронь меня ирландец, и пожалеешь, — произнёс Воронья Кость, а потом окинул всех собравшихся презрительным взглядом. — Знай, ты думаешь, что мы здесь твои пленники, но всё наоборот — мы поймали тебя.
— Бога ради, — раздался гневный голос, — какая вообще разница? Это принц Норвегии, в конце концов, и он не должен кланяться даже Верховному королю Ирландии. Если узнаем, что это не правда, оценим его заново. Проверим, влезет ли он в свою могилу.
Конгалах сглотнул, желваки заходили на скулах, прежде чем он отступил. Маэл Сехнайлл поднялся, подошёл к краю помоста, на котором стояло высокое кресло, и уверенно шагнул вперед. Внезапно, за его спиной началась какая-то суета, люди расступались, чтобы дать пройти слепому, который сидел по правую руку от Верховного короля, и Воронья Кость уставился на него.
Лицо старика изрезано морщинами, кожа мягкая, словно старый кошель, глаза молочно-белые, будто варёные яйца. Слепец был облачён в длинное одеяние в клетку — киртл, на ногах — ирландские сандалии со шнуровкой, на плече — синий плащ, заколотый булавкой, поблёскивающей серебром.
— Это Меартах, мой оллум, — произнёс Верховный король с улыбкой. — Он слеп, но видит самую суть.
Воронья Кость услышал, как Гьялланди затоптался, услышав это, и припомнил, что оллумом ирландцы называют искусного скальда. Не удивительно, что наш собственный скальд забеспокоился, подумал Воронья Кость, поскольку теперь ему, возможно, придётся показать себя перед настоящим мастером.
Меартах подошёл, шаркая ногами, достаточно близко, чтобы Воронья Кость заметил ёжик белых волос, словно припорошенных снегом, розовую кожу, морщины и складки на его лице. Оллум вытянул обе руки перед собой, и Воронья Кость отшатнулся, а старик рассмеялся, смех прозвучал, будто бы встряхнули мешок с костями.
— Не бойся, принц Норвегии. Что тебе сделает старик?
— Один тоже выглядит стариком, — неуверенно ответил Воронья Кость, позволяя его пальцам исследовать своё лицо. Они были тёплыми и сухими, как шкурка ящерицы, пахли мясом и старой пылью. — Однако, Одноглазый слишком опасен, чтобы позволить ему приблизиться к тебе, даже как другу. А ещё король может делать всё что угодно в своём собственном зале.