Ворошилов
Шрифт:
— Освободить Ворошилова! Долго ли ждать еще!
— Мы его сами освободим!
Сказано — сделано. Тысячная толпа двинулась к тюрь» ме. Приникший к окну Ворошилов видел все это… Прибыли исправник и другие полицейские чины. Положение их было еще серьезнее — железные дороги Донбасса находились в руках бастующих рабочих, в Ясиноватой, Авдеевке, Горловке рабочие дружины вели бои. Можно было с часу на час ожидать восстания и в Луганске, а сил для его подавления не было. Поэтому Ворошилов, Т. Л. Бондарев, В. Т. Абросимов-Архипкин и другие были освобождены под залог. С триумфом их ведут на митинг. Едва собравшиеся увидели Ворошилова, как из зала раздались возгласы:
— Клима председателем! Пусть выступит Володя!
— Увольте, товарищи! Из камеры я только… Трудно мне будет, уж больно много народу…
Но выступить все же пришлось. И вот Клим Ворошилов призывает товарищей действовать — вооружиться и свергнуть власть царя.
В декабре 1909 года революция достигла высшей своей фазы, приняла в ряде мест характер вооруженного восстания. Чтобы успешно сражаться с войсками, надо было вооружить рабочих, ибо только с оружием в руках можно было свергнуть правительство — так учил Ленин. Он призывал собирать имевшийся уже опыт, «готовить упорно и терпеливо новые боевые силы, обучать и закалять их на ряде партизанских боевых выступлений» [3] . В Луганске создание и вооружение рабочих дружин началось еще в середине 1905 года. Многие купцы были вынуждены безропотно выполнить решение собрания рабочих и внесли деньги на вооружение рабочих дружин, но кое с кем пришлось повозиться. Наиболее строптивые имели неприятные беседы с Ворошиловым…
3
В. И. Ленин.Полн. собр. соч., т. 12, с. 180.
Немало денег дали сами рабочие, в целом составилась сумма в 10 тысяч рублей, и можно было бы закупить порядочную партию оружия. Но найти его и доставить в Луганск оказалось непросто. В январе 1906 года Ворошилов съездил в Ростов-на-Дону и привез оттуда 20 револьверов. В Луганске при его участии создали лабораторию для производства бомб, и вскоре луганские большевики снабжали ими другие организации.
По выходе из тюрьмы Ворошилов возглавил Депутатское собрание. Только с его энергией можно было справиться с новыми многочисленными обязанностями. Один за другим следуют митинги и демонстрации, рабочие берут под свой контроль действия администрации. Депутатское собрание все более превращалось в орган революционной власти.
С начала 1906 года, расправившись с восстаниями и забастовками в других местах страны, власти перешли в наступление и в Луганске. В ночь на 22 января была разгромлена типография большевиков, последовали облавы, аресты. Луганская организация лишилась многих своих руководителей. Основная тяжесть борьбы падала теперь на Ворошилова. Год революционной борьбы, истекший с января 1905 года, не прошел для него даром: теперь он был опытным, закаленным народным вожаком.
Работать было трудно еще и потому, что внутрипартийная борьба в РСДРП, продолжавшаяся на протяжении всего предшествующего года революции, еще более обострилась. Революционная обстановка требовала объединения сил, и большевики во главе с В. И. Лениным выступали за ликвидацию раскола в РСДРП, находя в то же время необходимым продолжение идейной борьбы с меньшевиками. В этой борьбе луганская организация неизменно оставалась верной ленинскому курсу. Так, к примеру, было во время избирательной кампании в I Государственную думу. Строго следуя тактике большевиков, Ворошилов и его товарищи добились того, что луганские рабочие бойкотировали выборы в Думу.
Для Ворошилова призывать к бойкоту Думы было тем сложнее, что депутатом в нее от города Луганска местная интеллигенция выдвинула не кого иного, как Рыжкова. Вчерашний учитель
Спорить в ту пору о путях революции Ворошилову больше приходилось не с интеллигентами-либералами, а с меньшевиками, состоявшими формально в рамках одной и той же партии — РСДРП. Особенно яростными стали эти споры весной 1906 года, непосредственно перед IV съездом партии. Ворошилов неизменно отстаивал большевистскую точку зрения. Он выступал перед рабочими с докладом о предстоящем съезде, о его повестке дня, о сути разногласий, разделявших большевиков и меньшевиков. Несмотря на то, что меньшевики выставили против Ворошилова необычайно красноречивого оратора, подавляющее большинство рабочих высказались за большевистскую резолюцию. Вскоре Ворошилов был избран делегатом на съезд — он вошел в историю КПСС под названием Объединительного.
Можно легко понять его волнение, когда он отправился в Петербург. Приходилось ему быть и в Харькове, и в Ростове, и в Екатеринославе, но все же он оставался провинциалом, а тут столица — Петербург! Облако дыма, стоявшее над городом, когда поезд приближался к нему, багрово-красное пламя мартеновских печей, мелькавшее за окнами, — это не могло удивить Клима Ворошилова, к этому он привык у себя в Донбассе. Но вот улицы города, заполненные столичной толпой, невиданное дотоле движение, роскошные экипажи и, главное, автомобили, редкость для того времени, — это все не могло не поразить 25-летнего луганского рабочего.
Но смущало его прежде всего другое: как найти в этом чужом городе своих? Волнение усиливалось от необходимости соблюдать крайнюю осторожность: полученная Ворошиловым явка ЦК, где его должны были зарегистрировать и проинструктировать, была конспиративной. И еще одно обстоятельство волновало Ворошилова: мысль о возможной встрече с Лениным.
На явке ЦК Ворошилова встретил дежурный — ярый меньшевик Загорский (В. Н. Крохмаль). Узнав, что Ворошилов (Володин — так он значился в протоколах съезда для конспирации) из Луганска, Загорский первым же делом спросил:
— Разумеется, б…б…большевик? — Он сильно заикался.
— Да, — отвечал Ворошилов.
— В…в… этом случае… в… вам следует идти к большевикам.
Это Ворошилов знал и сам, его интересовало другое.
— Скажите, а Ленина случайно нет здесь?
Невинный этот вопрос привел меньшевика в совершеннейшее исступление, и он набросился на Ворошилова с ругательствами. Не споря, тот поторопился уйти. Но мысли своей увидеть Ленина немедленно, в этот же день, он не оставил и настойчиво добивался и у В. Д. Бонч-Бруевича в большевистском издательстве «Вперед», и у Н. К. Крупской в Технологическом институте, когда же он сможет встретиться с Лениным, хотя бы увидеть его.
Об этом он думал, выйдя вновь на улицы города. Был весенний день, один из тех дней в конце марта — начале апреля, когда в обыкновенно пасмурном городе на Неве необычайно светло и радостно сияет солнце. Впоследствии Клим Ворошилов не один год проживет в Петербурге, привыкнет к нему и полюбит этот город, прекрасный и в дождь и в вёдро. Но в этот день, в день первого знакомства с «Северной Пальмирой», ярко запечатлелся в его памяти момент, когда он вышел на набережную, увидел покрытую ноздреватым, посеревшим льдом Неву, за нею на фоне ярко-синего мартовского неба серую глыбу Петропавловской крепости, венчающий ее шпиль и почувствовал холодящий лицо ветер с реки.