Ворошилов
Шрифт:
Фрунзе считал, что «вполне вероятным является факт появления перед нами противника, который очень туго будет поддаваться доводам революционной идеологии». В речи 17 июня 1925 года он говорил: «Нам нельзя рассчитывать на то, что война, которую нам придется вести, будет легкой войной, что она может быть кончена без больших усилий, без больших жертв. Эта возможность почти исключается…»
Перспективы развития теории и практики военного дела были уже в 20-е годы тщательно проанализированы в работах Б. М. Шапошникова («Мозг армии»), M. H. Тухачевского («Вопросы современной стратегии»), В. К. Триандафиллова («Характер операций современных армий»), К. Б. Калиновского («Танки в обороне») и других. Советская военная мысль напряженно и плодотворно
Однако, чтобы вооружить Красную Армию новейшей техникой, механизировать ее, требовалось обладать определенными предпосылками — мощной оборонной промышленностью. Здесь пути строительства Советских Вооруженных Сил неизбежно смыкались с необходимостью социалистической индустриализации всей страны.
Чтобы обезопасить себя в случае нападения агрессора, надо было создать почти заново оборонную промышленность: расширить и построить новые артиллерийские, снарядные, пулеметные, патронные, танковые, авиационные заводы. Делать это приходилось по возможности быстрее: неизвестно было, когда разразится война. В речи по случаю 8-й годовщины Красной Армии Ворошилов говорил:
— Мы не закрываем глаза на то, что… войны нам не избежать и что в этой предстоящей войне нам нужно будет иметь мощную Красную Армию, мощную не только по организованности, но и по численности.
Подчеркнув успехи в реорганизации и обучении войск, достигнутые в ходе осуществления военной реформы, Ворошилов в то же время отметил:
— Военная промышленность все еще находится в тяжелом положении. В настоящее время на военную промышленность мы тратим немалые средства, но продукция нашей промышленности — я имею в виду здесь не только валенки, сапоги и штаны, но и винтовки, и патроны, и нашу пушку, — эта продукция все еще не стоит на должной высоте, а ее цена заставляет нас разговаривать с руководителями этой промышленности весьма внушительным и не совсем дружеским языком…
Состояние Красной Армии в 1925–1926 годах резко улучшилось, но предстояло сделать еще очень многое. Об этом Ворошилов не уставал напоминать. К примеру, в сентябре того же 1926 года на торжестве по случаю выпуска командиров РККА он сказал:
— Наша Красная Армия является сейчас уже достаточно сильным фактором, с которым всерьез приходится считаться империалистическим захватчикам… Однако прорех, недостатков, недочетов внутри нее еще хоть отбавляй…
Ворошилов не жалеет своих сил, и когда теперь говорят об армейских буднях той поры, то не всегда требуется называть его имя в связи с тем или иным конкретным делом — настолько это само собой разумеется. В каждом деле, о котором будет идти речь ниже, есть частичка, и немалая, труда Клима Ворошилова.
Красная Армия, армия нового типа, пользовалась любовью и уважением населения страны, оборона государства составляла предмет особых забот рабочих и крестьян Советской страны. Ворошилов знал это и ранее, но лишь после своего назначения на пост наркомвоенмора он в полной мере почувствовал, насколько глубока эта любовь и одновременно насколько требовательны и внимательны рабочие и крестьяне к делу обороны страны.
По работе наркомвоенмор встречался и разговаривал с сотнями и тысячами людей, военных и гражданских. Зная доступность и внимательность Ворошилова, немалое число советских граждан обращалось к нему с письмами. Так, вскоре после назначения, лишь за первые шесть месяцев 1926 года на имя наркома пришло около 3 тысяч писем. Анализ их чрезвычайно показателен для характеристики того времени и отношения рабочих и крестьян к своей родной армии.
Только немногие письма носили
Три четверти корреспондентов были знакомы с Ворошиловым лично либо по революционной работе, либо по службе в Красной Армии. Зная Ворошилова, они были убеждены, что их предложения рассмотрят, а просьбы удовлетворят. Содержание писем было очень разнообразным, но можно выделить несколько основных проблем.
Первое место (25 процентов) занимали просьбы о приеме в военно-учебные заведения, причем большинство их исходило от комсомольцев. Тяга в армию, в военные школы была тогда очень велика, и письма шли отовсюду, даже из самых глухих, так называемых «медвежьих углов» страны. Следующую большую группу (23 процента) составили просьбы о содействии разным, главным образом крестьянским, культурно-просветительным организациям. Были здесь письма пионерских отрядов, избачей, демобилизованных красноармейцев, организующих военные уголки и кружки военных занятий; они просили литературу, пособия и указание, «как проводить занятия среди крестьян». Крупную группу писем (18 процентов) образовывали просьбы о пенсиях и пособиях семьям красноармейцев и инвалидов войны. Такие просьбы требовали особого внимания, и наркомвоенмор тщательно их рассматривал.
Таково было его правило: не забывать за большими, государственными делами о судьбах отдельных, конкретных людей, видеть в частном общее.
Тем временем осуществление мероприятий военной реформы продолжалось. Территориальная система упрочилась. Если к концу 1924 года на эту систему было переведено 52,4 процента дивизий, то в 1930 году их было 58 процентов. Впоследствии территориальные дивизии стали абсолютным большинством в Красной Армии: в 1935 году они составляли почти три четверти всех дивизий. Такая система экономила немало средств, но имела и свои весьма существенные недостатки. Однако с ней приходилось до поры до времени мириться.
Реорганизации подверглись центральный и местный аппарат военного управления. С приходом Ворошилова эта реорганизация была завершена. В июле 1926 года по приказу РВС СССР в Штабе РККА были сосредоточены все вопросы, связанные с подготовкой армии в целом. Штаб (возглавляли его М. Н. Тухачевский, затем Б. М. Шапошников) разрабатывал оперативные и мобилизационные планы, изучал опыт империалистической и гражданской войн, разрабатывал основы строительства Вооруженных Сил. Главное управление РККА руководило повседневной работой армии и флота. Специальный орган — инспекторат РККА — занимался подготовкой комсостава, боевой подготовкой войск, инспектировал их. Ворошилов, враг бюрократизма и «бумажного творчества», продолжал линию, взятую Фрунзе, стремился сделать систему руководства войсками более живой и оперативной. Бумажная отчетность в эти годы была сокращена на три четверти, а центральный и местный аппарат — на 40–50 процентов.
Важнейшее мероприятие военной реформы — введение единоначалия — также закончилось в период пребывания Ворошилова наркомвоенмором. Единовластие в частях и соединениях вводилось постепенно, на протяжении нескольких лет. Ворошилов, еще будучи командующим МВО, говорил в августе 1924 года:
— Здесь нам нужно будет соблюдать сугубую осторожность, разрешать вопрос особо в каждом конкретном случае. Всякая поспешность была бы совершенно неправильной…
В то же время он считал:
— Необходимо решительно предупредить против разделения комсостава на две части — краскомов и некраскомов… Поступать так — значит подрывать единство и крепость Красной Армии.