Ворошилов

Кардашов Владислав Иванович

Коммунисты, возглавляемые делегатами съезда, сумели в короткий срок ликвидировать колебания в красноармейской среде, должным образом поднять боевой дух бойцов. Когда после полуночи 16 марта штурмовые колонны спустились на лед, они шли уверенно и безостановочно.

Ворошилов, назначенный комиссаром южной группы войск, в эти критические часы, разумеется, находился в боевых порядках атакующих. Не обращая внимания на огонь мятежников и потери, к утру 17 марта красные части ворвались в город.

Бой на улицах Кронштадта длился всего день. Потери штурмующих были немалыми, особенно в командном составе. Тут же на улицах делегаты съезда объединяли группы красноармейцев и вели их в бой.

Много раз за день Ворошилов с группами бойцов численностью до роты бросался в атаки,

выбивая мятежников из домов. Те, в свою очередь, контратаковали, и в середине дня он вместе с Бубновым и Дыбенко был окружен в помещении, наскоро приспособленном под штаб. И на этот раз враг был отбит. Мятежники отошли, перестрелка постепенно затихла.

— Сдавайтесь, — используя затишье, закричал Ворошилов, — немедленно сдавайтесь!

Из-за каменной ограды, где укрылись мятежники, стали появляться головы. Так как никто не стрелял, вскоре наружу вылезла группа матросов.

— Ваши условия? — послышались голоса. Видно было, что мятежники колеблются. Тогда Ворошилов поднялся и направился к кучке матросов.

— Товарищ Ворошилов, опасно! — адъютант его, Р. Хмельницкий, спешил рядом, не попадая в ногу, но Ворошилов не остановился. Они прошли шагов тридцать, и вдруг слева очередь из пулемета! К счастью, каменная ограда защитила Ворошилова, но Хмельницкий был ранен. Подобное вероломство возмутило красноармейцев, они кинулись на выручку и обратили в бегство мятежников.

Ожесточенные взаимные контратаки в городе продолжались и лишь утром 18 марта стихли окончательно. Мятеж был подавлен. В тот же день в приказе по 7-й армии было сказано: «За проявленное при штурме Кронштадтской крепости исключительное мужество, смелость и искусство наградить орденом Красного Знамени комиссара Южной группы т. Ворошилова (вторым орденом)».

20 марта Ворошилов и другие делегаты вернулись в Москву. Съезд закончил работу еще 16 марта [31] , но Ленин принял всю группу военных делегатов. Ворошилов подробно рассказал о ликвидации мятежа, о настроениях в армии и Петрограде. Ленин сообщил делегатам о решениях съезда, разъяснил значение новой экономической политики. В заключение решено было сфотографировать-ся вместе. Оживленно беседуя, вышли во двор. Фотографы стали размещать делегатов. Увидев молодого бойца в буденовке, с рукою на перевязи, Ленин спросил у Ворошилова:

31

В отсутствие Ворошилова его избрали членом Центрального Комитета партии; с тех пор он удостаивался этой чести на протяжении почти полувека.

— Кто это?

— Это мой адъютант Хмельницкий, Владимир Ильич, он дважды ранен под Кронштадтом…

Ленин подошел к буденновцу и пригласил его стать рядом с ним. Так они и сфотографировались: Ленин, Ворошилов, Хмельницкий в центре большой группы людей в серых шинелях.

Вскоре Ворошилов выехал на юг, в 1-ю Конную. Еле ползет поезд. За окнами разоренная, голодная, больная Россия. Тяжело видеть Родину такой. В особенности тяжело тому, кто за ее счастье шел в бой.

HAPKOMBOEHMOP

Первый мирный год — 1921-й — выдался для Советской России очень тяжелым. Страшная засуха, охватившая обширные районы страны, усугубленная хозяйственной разрухой, вызвала невиданный за последние столетия неурожай. От голода жестоко страдали десятки миллионов жителей городов и сел; миллионы людей погибли. Казалось, испытаниям, выпавшим на долю России, не будет конца.

Возвратившись из Москвы, Ворошилов убедился, что за время его отсутствия положение частей 1-й Конной еще ухудшилось: бойцы жили впроголодь, а лошади гибли от бескормицы. РВС Республики, куда командование 1-й Конной не раз посылало тревожные сигналы, не принял действенных мер. Приближение весны грозило армии гибелью, и 30 марта в Москву полетела телеграмма: «Положение с продфуражом в армии настолько обострилось, — сообщали Ворошилов и Буденный, — что дальнейшее промедление в применении радикальных мер повлечет

за собой серьезные последствия. РВС видит единственный выход в немедленной переброске армии в район Маныча и Среднего Егорлыка… Положение катастрофическое. Ждем ответа немедленно».

М. В. Фрунзе, командовавший тогда войсками Украины и Крыма, поддерживал это предложение, но Троцкий не пожелал прислушаться к мнению командования 1-й Конной, и 5 апреля последовал приказ оставить армию на Украине, сократив ее на треть; одну из дивизий предписывалось отправить в Тамбовскую губернию.

Мириться с надвигавшейся гибелью армии возглавлявшие ее людп, естественно, не могли, и 12 апреля в РВС Республики и ЦК РКП (б) было отправлено письмо за подписями Фрунзе, Ворошилова и Буденного. Оставление 1-й Конной на Украине будет гибельным для нее, писали авторы, и «уничтожение хорошо слаженного армейского аппарата и прекрасно организованных, крепких политически и технически дивизий — представит незаменимую утрату для Республики. Для создания вновь такой силы потребовались бы целые годы».

Ворошилов и Буденный настойчивы — 17 апреля они телеграфируют: «Мы считаем по долгу нашей совести и службы довести до вашего сведения, что очень опасаемся, как бы к моменту разрешения вопроса о переводе армии в район возможного питания наша армия (конский состав) не ликвидировалась бы на месте… Если почему-либо армию решено ликвидировать, необходимо изыскать иные пути ее роспуска…»

Вмешательство ЦК РКП (б) и лично Ленина спасло 1-ю Конную. 20 апреля Политбюро ЦК в специальном постановлении определило: сократив армию до размера двух дивизий и сохранив армейский аппарат, немедленно перевести ее в район Маныча. Спустя несколько дней PBG Республики принял решение создать Северо-Кавказский военный округ. Командование им возлагалось на Ворошилова. В состав РВС округа входили С. М. Буденный, А. С. Бубнов, М. К. Левандовский.

Территория округа была огромна: он занимал бывшие Донскую, Кубанскую, Терскую области, Ставропольскую и Черноморскую губернии; позднее к округу присоединили территорию Горской республики, Дагестана и Нижнего Поволжья с Царицыном. Кроме 1-й Конной, в состав округа вошли 9-й и 15-й стрелковые корпуса, а также ряд других частей.

Трудности переживала не только 1-я Конная: и в стрелковых частях недоставало продовольствия, бойцы и командиры были плохо одеты и обуты. Размещались войска не только в казармах (как правило, разрушенных и неблагоустроенных), но и в частных домах. Словом, новое дело Ворошилова было хлопотливым.

В то же время, несмотря на сокращение численности и испытываемые неурядицы, от войск округа и тем самым от его командующего требовалось не снижать боевой мощи, быть готовым отразить высадку белогвардейских десантов на черноморском побережье: с такой возможностью тогда приходилось считаться. Но, пожалуй, самой главной задачей Ворошилова и подчиненных ему войск была борьба с бандитизмом.

На Северном Кавказе, как и по всей стране, бандитизм — политический и уголовный — распространился повсеместно. В Донской области, пожалуй, бандитов было относительно меньше [32] , но на Кубани и в предгорьях Кавказа свирепствовали крупные банды. Всего в пределах округа, по весьма приблизительным сведениям разведки, насчитывалось до 7 тысяч бандитов. И это были не просто разбойники: среди них находилось немало деникинских и врангелевских офицеров, лютых врагов Советской власти, готовых сражаться с ней до конца, до последнего патрона в нагане. Бандиты имели сторонников среди местного населения, и это делало борьбу с ними особенно трудной.

32

Здесь природные условия в какой-то мере сдерживали образование крупных банд: в открытой степи не так-то легко укрываться от преследования. Другое дело плавни Кубани или ущелья предгорий Кавказа. Кроме того, донское казачество очень устало от гражданской войны, понесло в пей огромные потери: по данным М. И. Калинина, во многих станицах население убавилось на треть.