Ворошилов
Шрифт:
Служивший в те годы в штабе МВО К. А. Мерецков вспоминал, как ему при составлении мобилизационных планов удалось, наладив по-новому работу, одновременно сократить вдвое число работников отдела. Составив план, он принес документы Ворошилову. «Командующий забрал все материалы и поехал с ними к… Фрунзе. Вернулся он только к концу дня. Оказалось, что Фрунзе изучал схемы очень обстоятельно. Затем Климент Ефремович спросил, сколько времени ушло на данную работу. Отвечаю: если считать с проверкой сведений на местах, то шесть месяцев. А сколько человек выполняло ее? Пять человек, говорю.
Тут же командующий приказал представить всем пятерым полуторамесячный отпуск и отправить на курорт, в Гурзуф, вызвал сотрудника для особых поручений и дал указание
Признаюсь, это меня растрогало. Это был первый такой случай в моей жизни. Сейчас мы уже привыкли к тому, что отдыхаем в санаториях или домах отдыха… А тогда этого не было…»
Популярность Ворошилова среди бойцов и командиров округа сделалась почти легендарной. О нем говорили: всё видит, всё знает, всё помнит и до всего доходит. Популярности этой суждено было стать всенародной, когда он возглавил Вооруженные Силы Республики.
Ворошилов очень подружился и сблизился с Фрунзе. По службе они были теперь все время рядом: 26 января 1925 года Ворошилова назначили заместителем народного комиссара по военным и морским делам, то есть заместителем Фрунзе. Но и свободное время они стали проводить вместе. В октябре 1924 года они целый месяц охотились в горах Азербайджана. Вставали с рассветом и пропадали весь день, карабкаясь в погоне за дичью по крутым склонам, готовили себе пищу у костра. Фрунзе чувствовал себя здоровым, хотя о болезни — язва желудка — и не следовало бы забывать.
В июле 1925 года Фрунзе попал в автомобильную катастрофу, получил ушибы, но уже через неделю, 1 августа, они с Ворошиловым целые сутки провели на охоте, в болотах верст за сто тридцать от Москвы. Собирался на охоту Фрунзе и в начале сентября, когда приехал в Мухалат-ку (Крым), где уже отдыхали Сталин и Ворошилов. Один раз сходили, побродили по склонам гор, и, хотя охота была неудачной, Фрунзе повеселел. Но врачи запрещали Фрунзе охотиться, и Ворошилов отвечал на его просьбы:
— Не пойду, Миша, ни за что не пойду с тобой на охоту! Тебе лечиться надо!
Вскоре Фрунзе стало хуже, его перевезли в Москву и после долгих колебаний 31 октября оперировали. Сердце не выдержало… В статье «Памяти дорогого друга» Ворошилов тогда писал: «Дело, которому служил и отдал жизнь незабвенный друг, по-прежнему требует напряжения всех сил и воли» [36] .
В первую очередь это дело потребовало всех сил и воли самого Ворошилова: пост народного комиссара по военным и морским делам был предложен именно ему. Имеются свидетельства: Ворошилов отказывался от этого назначения, так как считал, что не в состоянии заменить такого крупного государственного и военного деятеля, каким был Фрунзе. Но воле партии Ворошилов подчинился; 6 ноября 1925 года он был назначен наркомвоенмором. Отныне, почти на 15 лет, строительство Вооруженных Сил нашей страны связано с его именем.
36
Климент Ефремович очень нежно относился и к детям М. В. Фрунзе — Тимуру и Татьяне. Когда в сентябре 1926 года умерла их мать — Софья Алексеевна, Ворошиловы взяли сирот к себе. Сын Фрунзе вырос достойным отца —19 января 1942 года летчик-истребитель Тимур Фрунзе в бою над Старой Руссой один дрался с целой группой вражеских самолетов… Посмертно ему присвоено звание Героя Советского Союза. Татьяна Михайловна — ученый, профессор, доктор химических наук.
Непосредственное руководство строительством Вооруженных Сил осуществлял Центральный Комитет партии. На пленумах, заседаниях Политбюро, Оргбюро и Секретариата ЦК систематически обсуждались военные вопросы. Все важнейшие мероприятия военных ведомств постоянно направлялись
Перед обсуждением военных вопросов в Политбюро или на пленумах ЦК партии для полного и всестороннего изучения существа дела выделялись специальные комиссии. По отдельным вопросам материалы поручалось подготовлять членам Политбюро. Центральный Комитет принимал постановления, циркуляры, направлял письма, инструкции по вопросам строительства Вооруженных Сил. Руководящие деятели партии и правительства поддерживали живое общение с личным составом Красной Армии и Флота.
Народный комиссариат по военным и морским делам был общесоюзным и руководил строительством Вооруженных Сил, их управлением и снабжением на всей территории СССР. Ему надлежало разрабатывать планы обороны страны, подготавливать население к военной службе, комплектовать армию и флот, обучать и воспитывать личный состав, обеспечивать постоянную боевую готовность войск. Комиссариат имел право представлять на утверждение высших органов власти вопросы, затрагивающие военное ведомство, издавать руководящие документы по армии и флоту, распоряжения об учете и призыве населения, обязательные для всех граждан Советского Союза. Во главе комиссариата стоял народный комиссар. В своей практической деятельности он обязан был руководствоваться Конституцией СССР и общими положениями о народных комиссарах. Будучи одновременно председателем РВС СССР, наркомвоенмор имел право отдавать приказы от имени этого коллегиального органа. В сумме наркомвоенмор располагал немалой властью, но в то же время нес огромную ответственность за судьбу страны. И пост его требовал неустанного, всепоглощающего труда.
Разумеется, никто не в состоянии был бы руководить Вооруженными Силами Страны Советов, если бы взялся за это один. Но в своей работе Ворошилов опирался на целую плеяду крупных военачальников. 25 ноября 1925 года был утвержден новый состав РВС СССР. В него, кроме председателя — К. Е. Ворошилова, входили П. И. Баранов, А. С. Бубнов, С. М. Буденный, А. И. Егоров, С. С. Каменев, Г. К. Орджоникидзе, М. Н. Тухачевский, И. С. Уишлихт и другие. При их активном участии и шло строительство Вооруженных Сил.
В 1925–1940 годы Ворошилов был наркомвоенмором, а затем наркомом обороны. Проблемы, встававшие перед руководителями Красной Армии в эти годы, существенно различались да и возможности были иными.
Прежде всего следовало решить: какую армию строить? Это был отнюдь не теоретический вопрос. В публиковавшихся в 20-е годы военных трудах нередко встречались неправильные оценки того, какими станут армии капиталистических стран в ближайшем будущем и, следовательно, какой должна быть армия Страны Советов. Авторы этих трудов утверждали, что в грядущей войне капиталистическим государствам вряд ли удастся мобилизовать и двинуть против СССР массовые армии и поэтому придется иметь дело с небольшими, но отлично обученными, вооруженными до зубов механизированными армиями. Так, например, А. И. Верховский в 1928 году утверждал, что «массовая армия исчезнет, ее заменит небольшая армия рыцарей, которую можно построить по классовому принципу».
Известно, что ничего подобного в военном деле не произошло. Необходимо отметить, что советское военное руководство — как Фрунзе, так и Ворошилов, — следуя ленинским указаниям, с самого начала придерживалось единственно правильного решения: армия должна быть массовой и в то же время вооруженной новейшей техникой и механизированной.
Правильный вывод был сделан в первую очередь потому, что советская военная теория уже и в ту пору смело и глубоко рассматривала сложнейшие проблемы характера будущей войны и оценки сил вероятного противника. Главное место здесь, несомненно, принадлежит трудам М. В. Фрунзе. Именно он еще осенью 1921 года критически отнесся к широко распространенному тогда тезису: армия любой империалистической державы в ближайших столкновениях с Красной Армией из-за классовых противоречий и классовой борьбы не сможет противостоять натиску советских войск.