Ворошилов
Шрифт:
Основной темой открывшейся конференции стало согласование планов военных действий союзников. Черчилль настаивал отложить высадку англо-американских войск во Франции и вместо неё провести ряд операций на Балканах. Сталин и Рузвельт возражали, считая север Франции единственно пригодным местом для открытия второго фронта. Победила позиция СССР и США; договорились, что второй фронт будет открыт на севере Франции в мае 1944-го. Сталин пообещал: советские войска предпримут наступление примерно в это же время с целью предотвратить переброску германских сил с Восточного на Западный фронт.
«Большая тройка» поставила перед собой задачу заставить Турцию вступить в войну на стороне союзников.
На конференции обсуждался вопрос о будущем Германии, однако никакого конкретного решения принято не было.
Спор вызвало будущее Польши. Сталин стоял на том, что восточная советско-польская граница должна проходить по линии, установленной в сентябре 1939-го, и предложил передвинуть западную польскую границу к Одеру. Черчилль всячески сопротивлялся, но, понимая, что Советский Союз в этом вопросе будет стоять насмерть, всё же уступил. Сталин также озвучил другие пограничные претензии, теперь в свою пользу, заявив, что СССР рассчитывает получить Кёнигсберг и передвинуть границу с Финляндией дальше от Ленинграда.
В заключение Сталин дал обещание о вступлении СССР в войну против Японии после поражения Германии.
Отбытие советской делегации из Тегерана намечалось утром 1 декабря. В ночь перед вылетом у Сталина собрались все члены делегации. Вид у Верховного был усталый, но настроение хорошее. Он шутил, подтрунивал над своими соратниками: «Что, Вячеслав, не танцуешь, — нащёлкали мы нос Черчиллю! — Это он Молотову. — Как ни дрался, как ни старался толстый боров обвести нас вокруг пальца, а всё-таки пришлось сдаться». Берии: «Чуть не плачешь, Лаврентий, домой хочется?.. В гостях хорошо, дома лучше». «А ты, Клим, прямо опозорил наше маршальство: не сумел как следует удержать в руках меч английского короля Георга». На конференции Черчилль преподнёс советской делегации Меч Сталинграда, на лезвии которого была выгравирована надпись: «Дар Георга VI стойким защитникам Сталинграда в знак уважения от британского народа». Сталин принял меч двумя руками, поднёс его к губам и поцеловал ножны. Когда передавал реликвию Ворошилову, меч выпал из ножен и с грохотом упал на пол. Это досадное происшествие несколько омрачило торжество момента...
В полдень 1 декабря самолёты Си-47 и истребители сопровождения приземлились на аэродроме в Баку. Сталин с переговорной группой убыл на поезде в столицу.
О состоявшейся Тегеранской конференции официально было объявлено по радио и в газетах лишь 7 декабря.
Последнее поручение, которое Ворошилов выполнял в конце декабря 1943 года — начале января 1944-го, будучи полномочным представителем Ставки ВГК, — координация действий Отдельной Приморской армии по освобождению Крыма.
На Тамань Ворошилов прибыл в связке с генералом Штеменко, имевшим задание помочь штабу Приморской армии в планировании боевых действий и их проведении. Первой наступательной операцией, разработанной под кураторством маршала, была высадка морского десанта на мыс Тархан. Как ни печально, выполнена она была лишь частично и с большими потерями. Причиной неудачи явилось игнорирование неблагоприятных погодных условий и несогласованность действий родов войск: артиллерийские части не учли изменения времени высадки и демаскировали её, авиация действовала вяло и не решила поставленной перед ней задачи по поддержке десанта.
Сергей Матвеевич Штеменко вспоминал о Ворошилове во время его пребывания под Керчью:
«Мне пришлось быть с ним на Керченском плацдарме. Плацдарм был небольшой и насквозь простреливался огнём артиллерии противника, а значительная его часть находилась под миномётным и пулемётным огнём. Жили мы в землянках, точнее, ночевали в них, а днём работали в войсках и на КП командующего Приморской армией, который располагался поблизости от нас. Климент Ефремович пребывал тогда в приподнятом настроении. Его буквально тянуло в войска, находящиеся в обороне в непосредственном соприкосновении с противником. Выезды маршала в первую линию войск были часто весьма рискованными. Он сам и сопровождающие его генералы и офицеры подъезжали, например, на “виллисах” близко к переднему краю обороняющихся войск, что обычно никто не делал. Пять — десять минут спустя противник производил сильный миномётный и артиллерийский налёт по тому месту. Машины обычно успевали уже уйти, и всё кончалось более или менее благополучно. Затем К. Е. Ворошилов и все сопровождавшие его шли по ходам сообщения, которые далеко не везде были в рост глубиной. Попав под обстрел, Климент Ефремович шутил и вёл себя так, словно опасность существовала не для него. Меня интересовала психологическая сторона такого поведения маршала, и я убедился, что это не был внешний приём, бьющий на эффект или в назидание другим. Убеждён, что у Климента Ефремовича складывалось внутреннее состояние боевого возбуждения, он выслушивал доклады командиров, осматривал местность, беседовал с офицерами и солдатами, давал указания.
Ничем другим, кроме такого состояния, нельзя объяснить и переправы Климента Ефремовича на катере через Керченский пролив на косу Чушка и обратно под артиллерийским огнём противника. Однажды после очередного посещения переднего края мы, возвратившись, нашли на месте землянки К. Е. Ворошилова только яму, заваленную землёй и брёвнами. Оказалось, что в наше отсутствие снаряд угодил в неё. Маршал и не подумал перейти в более надёжное убежище... Он приказал построить себе здесь же новую землянку, что и было сделано. Мы не раз пытались отговорить Климента Ефремовича от некоторых чересчур рискованных предприятий. Он возмущался, советовал тем, кто боится, ехать в Варениковскую, где стояли тылы фронта и вагон представителя Ставки. Уж такой он, Климент Ефремович Ворошилов, и тут с ним ничего поделать нельзя» [339] .
339
Штеменко С. М. Генеральный штаб в годы войны: В 2 кн. М.: Вече, 2014. Кн. 1.С. 442.
Всю ответственность за провал операции принял на себя командующий армией генерал армии Иван Ефимович Петров.
Война катилась на Запад. До её окончания оставался год. В этот период Ворошилов, как и прежде, с кипучей энергией выполняет «задания партии» — так он обычно говорил о поручениях, которые ему давал Сталин. После координации действий Отдельной Приморской армии, 4-го Украинского фронта, Черноморского флота и Азовской военной флотилии по освобождению Крыма, он в июне 1944 года назначается председателем Комиссии по перемирию с Финляндией, Венгрией и Румынией при Наркомате иностранных дел СССР, а с 1945-го — председателем Союзной контрольной комиссии в Венгрии. Усилиями Ворошилова был подписан Пакт о перемирии с Венгрией. В нём указывалось:
Статья 1. По заключению военных действий против Германии венгерские вооружённые силы должны быть демобилизованы и поставлены под наблюдение Союзной контрольной комиссии. <...>
Статья 6. Имущество, отнятое у стран — членов Объединённых Наций, должно быть возвращено в эти территории, находящиеся под надзором Контрольной комиссии. <...>
Статья 8. Имущество, принадлежащее странам Оси, не должно быть возвращено без разрешения Контрольной комиссии. <...>
Статья 11. Правительство Венгрии должно обеспечить, в случае необходимости, использование и регулирование работы промышленных и транспортных предприятий, средств связи, электростанций, предприятий и установок жилищно-коммунального хозяйства, магазинов топлива и других материалов, в соответствии с инструкциями, изданными во время перемирия Союзным (Советским) Главнокомандованием или Союзной контрольной комиссией.
Статья 18. На весь период перемирия в Венгрии будет создана Союзная контрольная комиссия, которая будет регулировать и контролировать выполнение условий перемирия под председательством представителя Союзного (Советского) Главнокомандования...