Ворошилов
Шрифт:
В субботние и воскресные дни, когда Климент Ефремович и Семён Михайлович позволяли себе выходные, они с семьями и близкими друзьями выезжали за город на пикники. Время проходило весело — в песнях, танцах под гармошку. Будённый непременно брал с собой двухрядку, лихо играл на ней, увлекая всех в задорные пляски.
1921 год из-за засухи выдался неурожайным и угрожал населению области голодом. Большинство дончан это почувствовали уже в июне—июле. Но неурожай не очень отразился на семьях руксостава СКВО, тем более Ворошиловых и Будённых. Они жили в достатке. На столе у них всегда были обильные яства, деликатесы, вино, фрукты.
Возглавляя Северо-Кавказский округ
Возглавив СКВО, Ворошилов понимал, что работа в воссоздаваемом округе потребует от него большого напряжения сил. Задач стояло много — все сложные, все первостепенные. Чего стоило, например, обустройство войск почти на голом месте. Или налаживание обучения поступающих в части молодых бойцов.
В то время в округ входили 4-я Петроградская, 6-я Чонгарская, 14-я Майкопская, 2-я кавалерийская дивизии; Особая кавбригада; 2-я Донская (впоследствии 9-я Донская), 22-я Краснодарская, 28-я Горская, 32-я стрелковые дивизии и 37-я Отдельная стрелковая бригада. Войска компактных баз дислокаций не имели, личный состав дивизий и бригад размещался в полуразрушенных бараках и землянках, так как почти все казарменные помещения в Гражданскую войну были уничтожены. Командиры всех степеней снимали частные квартиры. Трудности были не только с размещением: в войсках не хватало продовольствия, обмундирования, медикаментов.
Округу были подчинены Донской, Кубано-Черноморский, Терский и Ставропольский военные комиссариаты. Дагестанская и Горская республики оставались в границах сформированного управления Отдельной кавказской армии.
Округ находился в состоянии настоящей войны с бандитизмом, между командованием СКВО и влиятельными местными элитами нередко отсутствовало взаимопонимание. Территория, на которой располагался округ, была весьма непростой по этническому составу населения и природным условиям. Здесь проживали десятки национальностей и народностей с особым жизненным укладом, самобытной культурой, родовыми обычаями, языковыми различиями. Районы предгорья Кавказа для войск округа были непривычными, труднодоступными, таящими в себе множество опасных сюрпризов.
Из шести имевшихся на тот период в РСФСР военных округов Северо-Кавказский был, пожалуй, самым проблемным.
По Дону бандитизм, как социально-политический, так и уголовный, катился снежным комом. На первом месте были выступления казаков против, как они говорили, хозяйственного произвола большевиков. Что касается вторжения извне в Донскую область белогвардейских отрядов, возглавляемых деникинскими и врангелевскими офицерами, то к концу 1920-го и началу 1921 года они постепенно шли на убыль. Одним из последних крупномасштабных вторжений из Крыма в районе Азова был антисоветский десант полковника Фёдора Дмитриевича Назарова [249] .
249
Полковник Ф. Д. Назаров в конце 1920 года командовал десантом из Крыма в район Азова с целью дойти до Ростова и Новочеркасска и поднять восстание на Дону. Его отряд поначалу захватил станицу Новониколаевскую, но затем потерпел жестокое поражение у Константиновской, сам Назаров попал в плен.
«Банды», «бандитизм». Эти термины в тогдашнее время имели широкое распространение у участников происходивших событий, естественно, сторонников советской власти. Объяснить это можно не только негативным отношением большевиков ко всем антисоветским силам, но и тем, что тогда в это понятие вкладывали иной, нежели сегодня, смысл. «Бело-зелёное движение», «кулацкие восстания», «контрреволюционные мятежи» — всё это отчаянный, остервенелый разбой представителей старого, отживающего мира против строящегося нового, «справедливого» социалистического.
Сегодняшние историки стараются избегать этих терминов при описании драматических событий 95-летней давности на юго-востоке нашей страны. Вместо слов «бандитизм», «банды» они предпочитают употреблять «повстанчество», «повстанческие отряды».
Алексей Петрович Грибанов — участник Гражданской войны, боровшийся с повстанческими «бандами», писал в газете «Советский Дон»: «Под лозунгами “Долой продразвёрстку!”, “С большевиками нам не по пути”, “Бей жидов!” на Верхнем Дону вспыхивали различные мелкие и большие мятежи. Громкий резонанс получили мятежи, поднятые Григорием Маслаковым, уроженцем слободы Маныч-Балабинской станицы Багаевской, бывшим комбригом 1-й Конармии, и казаком хутора Рубежного Еланской станицы Яковом Фоминым» (их описал в «Тихом Доне» М. А. Шолохов. — Н. В.). Грибанов также называет бунты Семёна Кондратьева, Фёдора Мелехова, Данилы Макарова и множество других, которые вспыхнули на рубеже 1920—1921 годов против власти из-за тяжёлой экономической ситуации: хлеборобов душили продразвёрстка, а затем и «перелицованная развёрстка» — продналог, и всякие новые феодально-социалистические повинности. Мятежи и бунты не затухали на Дону вплоть до 1924 года.
Объектами нападения мятежников были сельские, станичные и волостные Советы, исполкомы, партийные учреждения, коллективные хозяйства (сельскохозяйственные коммуны). Чаще всего местное крестьянское и казачье население не подвергалось убийствам и грабежам, злость вымещалась на членах РКП(б), сельсоветчиках, продотрядовцах, налоговых инспекторах, милиционерах, чоновцах, чекистах.
Более крупные антибольшевистские формирования численностью от пятисот до тысячи человек действовали по всему донскому пространству, захватывали районные центры, а порой и небольшие города. Такие отряды были хорошо вооружены: шашки, наганы, винтовки, бомбы, пулемёты. Как правило, они имели боевые конные группы. В них была неплохо поставлена разведка, система сигнализации, условных знаков. Состав банд пёстрый: крестьяне — середняки и кулаки, бывшие офицеры, дезертиры из Красной армии; по национальности — в основном русские казаки, но также калмыки, армяне, представители некоторых других народов, проживавших на Дону.
Ещё острее была обстановка с бандитизмом на Кубани, Ставрополье и особенно Северном Кавказе.
В те годы обширный Юго-Восточный регион — Донская, Терская, Кубано-Черноморская области, Ставропольская губерния — был объединён в так называемый Юго-Восточный край. Им руководило Юго-Восточное бюро ЦК РКП(б). Оно было создано в марте 1921 года по решению Центрального комитета РКП(б). В разное время его членами ЦК назначал А. Н. Белобородова, А. С. Бубнова, К. Е. Ворошилова, Р. С. Землячку. А. И. Микояна, В. И. Нанейшвили, Я. В. Полуяна, А. В. Шотмана и других видных партийных и военных деятелей. Бюро руководило деятельностью парторганизаций края по восстановлению народного хозяйства, снабжению хлебом голодающих губерний центра России, борьбе с контрреволюцией и бандитизмом, налаживанию народного образования, решению национального вопроса. Местом его работы был Ростов-на-Дону. (В мае 1924 года бюро упразднили — 2-я Краевая партийная конференция избрала Юго-Восточный крайком партии.)
Юго-Восточное бюро тесно взаимодействовало с Реввоенсоветом СКВО. Ни одно более или менее значимое его заседание не проходило без присутствия на нём Ворошилова или Бубнова.
29 мая состоялось заседание, на котором с обстоятельным докладом о борьбе с бандитизмом в крае выступил секретарь бюро Белобородов. В докладе он жёстко говорил о казаках — донских, кубанских, ставропольских, терских, о горцах, обо всех тех, кто превратился в «деклассированные элементы», до предела обострив вопрос о бандитизме. Его особенно беспокоило то, что значительная часть населения станиц и аулов «бандитизма» не осуждает. Белобородов подробно остановился на сложившемся взрывоопасном положении на Ставрополье, Кубани, Тереке, где разрослась сеть подпольных организаций, созданы повстанческие отряды по принципу регулярных военных формирований под руководством белых офицеров. В южной части Терской области действует целая «Народная армия Северного Кавказа» полковника Серебрякова. В районе Пятигорска, Минеральных Вод, Железноводска, Нальчика, станицы Усть-Джегутинской — 14 бандформирований, имеющих тесную связь с «Комитетом спасения Терека». «Это — открытый военный вызов Советской власти, — сказал в заключение секретарь Юго-Восточного бюро. — Мы не можем больше терпеть этого».
31 мая Юго-Восточное бюро ЦК РКП(б) разослало всем обкомам и облисполкомам края циркуляр с системой мер по борьбе с бандитизмом в целях успешного проведения в жизнь нового курса экономической политики, принятой X съездом партии. Оно призвало «всколыхнуть крестьянство против бандитов» так, как в своё время «всколыхнули» его против помещиков. Следует проводить публичные суды над «бандитами и их пособниками», использовать уже апробированную систему заложничества; в отношении селений, «содействующих бандам и неисправимо контрреволюционным», применять меры карательные, «до полного уничтожения станицы, села, аула и массовых расстрелов, придав ему нужное освещение в газетах».