Воровская корона

Сухов Евгений Евгеньевич

— Можешь и в богадельню, если по душе такой расклад… Только я советую затаиться, хотя бы на месяц. Для этого нужны деньги. Я знаю, что вы пустые. А у меня кое-какой капиталец собрался. Вот. — Кирьян поствил на стол саквояж. Внутри что-то тяжело звякнуло. Распахнув его, он сунул внутрь руку и, пошуршав, вытащил горсть золотых монет. — Здесь вам хватит… надолго.

— Хм, золотишко, — не выразил особого удивления жиган, сидевший напротив. — Только ведь игра не закончена. — Повернувшись к партнерам, он продолжал: —

У меня тут денежка обнаружилась… Поднимаю банк. — И небрежно бросил на стол золотую монету.

Кирьян захлопнул саквояж и скорым шагом направился к двери.

— Смотрите, легавые могут нагрянуть, — предупредил он на прощание.

— Кто же прерывает игру в середине партии? — усмехнулся круглолицый. Шрам на его щеке превратился в ломаную линию. — Это не по-жигански! Мы доиграем. А потом, ты чего, собственно, тут хвост распетушил? Ты уже больше не пахан!

Отвернувшись презрительно от Кирьяна, он небрежно сбросил карту.

— Ладно, — скрипнув зубами, произнес Курахин, — дело ваше. Помните жигана Кирьяна.

Ему никто не ответил, закрывая дверь, он услышал радостное заявление круглолицего:

— Эта взятка тоже моя. — Кирьян представил, как азартно в эту минуту искривился шрам круглолицего. Ну-ну!

Курахин быстро спустился вниз. В подъезде кто-то стоял. Кирьян присмотрелся — Макей! Он стоял у самого прохода и не желал отходить. Они оказались лицом к лицу, Кирьян с удивлением обнаружил, что слегка уступает Макею в росте. Странно, но прежде он этого не замечал.

Кирьян подождал несколько секунд, но Макей не отступал.

— Что ты хотел сказать? — как можно спокойнее спросил Курахин.

— Ты спешишь?.. У меня к тебе есть разговор.

Голос Макея звучал глухо.

— Вот что, Макей, ты выбрал не самое подходящее время для базара. В сторону!

Кирьян попытался слегка подвинуть Макея, но тот словно врос в пол.

— Сначала ответь мне на один вопрос… Как к тебе попал крест моего отца?

— Разве я тебе не ответил? — сдержанно спросил Кирьян, стараясь унять нарастающее в груди бешенство.

Из-за плеча жигана он видел стоящую машину. Двигатель глухо работал, дожидаясь пассажира. Евстигней нервничал и не понимал причины задержки Кирьяна.

— Меня твой ответ не устраивает. Обнаружились кое-какие детали.

— Ага, понимаю, ты мне перестал доверять… Скажи, Макей, разве я плохо к тебе относился?

Молодой жиган отрицательно покачал головой:

— Нет.

Кирьян печально улыбнулся:

— Разве я не защищал тебя, когда ты был еще шкетом?

— Защищал, было дело. — Голос Макея слегка дрогнул.

— Может, ты мне тогда скажешь, кто был твоим крестником?

— Ты, Кирьян. Но я хочу знать, как попал к тебе крест моего батяни! Такие вещи просто так не отдают. Его я помню на отце с детства, и однажды он мне сказал, что если ему придется отправиться

на тот свет, так только с этой вещицей. Что ты мне ответишь на это, Кирьян? — жиган слегка подался вперед.

— А ты не подумал о том, что я для него сделал нечто такое, что он решил подарить мне его?

Макей отрицательно покачал головой:

— Не думаю.

— Пойми, Макей, какой мне резон носить его крест на шее? Его ведь завалили! Примета плохая.

— Ты фуфлом-то не двигай.

— Жаль, не получилось у нас дружбы. Расклеилось как-то… Ты подумай, может, кто-то хочет столкнуть нас лбами? В этом мире хватает людей, которые имеют против меня клык.

— Не сомневаюсь.

— Меня все оставили. Я думал, что мы будем с тобой вместе до конца наших дней… Ну еще и Дарья.

— Что же ты так глуповато просчитался?

Раздался щелчок. Это хищно выскочило лезвие ножа. Макей никогда не расставался с этим перышком. Ручка у ножа была красивая, из желтоватой кости. Макей любил рассказывать о том, что это был подарок отца и будто бы рукоятка выточена из мамонтовой кости. Никто не спорил, возможно, так оно и было в действительности.

Макей отлично владел ножом — одно из первейших умений для жигана. Свое мастерство он демонстрировал не однажды в жестоких уличных потасовках. Следующим, почти незаметным движением он воткнет лезвие в солнечное сплетение, а когда блуждающий нерв будет перерезан и кровавый поток перекроет дыхание, то он просто оттолкнет от себя обмякшее тело. Макей не торопился, перебрасывая нож с одной руки в другую, он двигался на Кирьяна. Сделал быстрый выпад, и нож болезненно расцарапал горло под подбородком. Кирьян уперся в стену. Похоже, все кончено…

— Ну, чего ты ждешь? — спросил равнодушно Кирьян.

— Прощения.

На верхних этажах, полыхнув белым пламенем, неожиданно прогремел взрыв, зазвенели стекла, дом вздрогнул. Это взорвалась бомба, подложенная Кирьяном в саквояж. Это вам, братва, за петушиный хвост!

Макей отвлекся всего лишь на мгновение, но этих долей секунды оказалось вполне достаточно. Обеими руками Кирьян вывернул Макею запястье и направил лезвие точно ему в горло. Хрустнула трахея, и из гортани сочно брызнула кровь. Звякнул оброненный нож, Макей изумленно булькнул перерезанным горлом и тяжело осел.

Кирьян метнулся к распахнутой двери, бросился к автомобилю.

— Гони! — закричал жиган.

Из милицейской будки, нервно выдергивая из кобуры наган, выскочил молоденький постовой. Вскинув пистолет, Кирьян дважды нажал на курок. «Ага, споткнулся!» — злорадно скрипнул жиган зубами.

Автомобиль тряхнуло на повороте, и тут Кирьян увидел, что навстречу, перекрывая переулок, уже мчится грузовик с вооруженными людьми.

— Как они узнали?! Как?! — заорал Кирьян, не слыша собственного голоса.