Воровский
Шрифт:
На докладной записке В. Бонч-Бруевича (о выдаче пособия Воровскому) Ленин написал: «Поддерживаю эту просьбу, ибо видел сам тяжелое положение Воровского и получил такое же указание от некоторых товарищей» [36] .
А через месяц Владимир Ильич снова просил Малый Совнарком рассмотреть его просьбу: «Если нельзя достать сестры на иных условиях, — писал он, — придется, пожалуй, пойти еще на расходы. Надо непременно долечить и отправить в Италию».
Кроме того, Владимир Ильич обратился к шведским товарищам, хорошо знавшим Воровского, с просьбой прислать «чего бы это ни стоило медикаментов и подходящего продовольствия для больного Воровского». И, как вспоминал Фредерик Стрем, нужные лекарства и продукты были высланы. Они очень пригодились больному.
36
Там
Только в декабре 1920 года Воровский вышел из больницы. Он был еще худ и слаб, но глубоко запавшие глаза уже искрились в счастливой улыбке.
Дома Вацлав Вацлавович заглянул в зеркало: прямой нос заострился, овал лица сузился, в слегка отросших волосах появились целые пряди седины.
— Ничего, — усмехнулся он в зеркало, — голодающий индус еще повоюет с английским королем…
В это время к Воровскому обратилась с просьбой семья умершего инженера Евнина, с которым работал Воровский в Петрограде в первую мировую войну. Хотя Воровский был еще слаб и недостаточно окреп, чтобы заниматься делами, он не мог оставить просьбу без ответа. В январе 1921 года Воровский отправил письмо В. И. Ленину: «На рассмотрение Совета Народных Комиссаров должно поступить ходатайство Петроградской электросилы об обеспечении пайком и деньгами семьи недавно умершего электроинженера И. Д. Евнина. Зная хорошо покойного в течение нескольких лет, считаю своим долгом самым горячим образом поддержать это ходатайство. И. Д. Евнин, всегда сочувственно относившийся к революционному, в частности рабочему, движению, был одним из немногих инженеров, которые после Октябрьского переворота остались на своем посту, работая с той же добросовестностью и преданностью делу, что и раньше. Обеспеченье семьи покойного было бы наиболее целесообразной формой признания его заслуг перед Советской властью».
В. И. Ленин поддержал просьбу Воровского, сделав следующую приписку на его письме: «Воровский — старый марксист и большевик: на знание людей им я вполне полагаюсь».
К весне 1921 года Воровский настолько окреп, что смог выехать в Италию.
Глава XIV
НА СТРАЖЕ ОТЕЧЕСТВА
«СОХРАНЯТЬ СПОКОЙСТВИЕ!»
14 марта 1921 года Воровский со своей миссией прибыл в Рим. Ярко светило солнце. На перроне собралась небольшая толпа встречающих. Среди них были депутаты-социалисты Бомбаччи и Грациадеи, представители итальянских кооперативов и всероссийского союза кооператоров. Но ни одного сотрудника Министерства иностранных дел.
Когда поезд остановился — машинисты-железнодорожники приветствовали прибытие советского представителя паровозными гудками. Воровский улыбнулся.
— Народ везде гостеприимен, — пошутил он, выходя из вагона.
Он сутулился, болезненно морщил тонкое худое лицо — после тяжелой болезни чувствовал себя не совсем уверенно. На перроне Воровский приветствовал встречающих по-итальянски, а затем все отправились в ресторан Вальи. Представителям печати Воровский заявил, что очень рад своему прибытию в Италию, что ему нравится итальянский народ с его древней культурой. Он успел полюбить его, когда раньше бывал в прекрасной Италии и наслаждался ее горячим солнцем, голубым небом и ласковым морем…
Однако официальные власти встретили его неприязненно. Воровский тут же столкнулся с бестактностью чиновников. Таможенные власти в Риме отказались выдать ему вещи без досмотра, хотя багаж дипломатических представителей неприкосновенен. Несмотря на протесты Воровского, полиция сорвала печать с багажа, взломала замки и осмотрела содержимое. В буржуазной прессе вокруг багажа и якобы обнаруженных при досмотре драгоценностей поднята была необычайная шумиха.
В знак протеста Воровский отказался в назначенный срок прийти на свидание с министром иностранных дел Сфорца. А когда один из фашистских молодчиков пытался оскорбить советского посла, проникнув в гостиницу «Лондра», где остановился персонал советской миссии, Воровский послал итальянскому правительству резкую ноту, требуя предать
Пока члены советского посольства поместились в гостинице «Лондра», расположенной рядом с прекрасным парком Villa Borghese. В первые дни пребывания в Риме Воровский собрал персонал миссии и рассказал о сложной обстановке в Италии. О том, что банды фашистских молодчиков рыщут по городам и селам, сеют панику, жгут дома коммунистов, убивают лучших представителей рабочего движения. А полиция, карабинеры, вместо того чтобы пресечь безобразия, потворствуют фашистам.
— Нам, конечно, больно смотреть, — говорил он, — как гибнут лучшие люди Италии, но это внутреннее дело итальянцев. Вмешиваться мы не должны. Нас здесь, как видите, особенно не жалуют. Постоянно вызывают на провокации, но мы не должны поддаваться. Главное — никакой паники. Сохраняйте спокойствие! Помните: глядя на нас, будут судить о всей Советской России. Вы знаете, что большевиков считают варварами. На эту буржуазную удочку попадаются простаки-обыватели. А они, большей частью, судят о людях по внешнему виду. К нам в душу они, конечно, залезть не могут. Своим костюмом и внешним видом старайтесь не выделяться из толпы. Ничего бросающегося в глаза, никаких выходок. Будьте достойны своей великой Родины и всегда помните об этом. Мы попали в осиное гнездо. Не дразните ос!
О возможных провокациях Воровский предупредил также жену и дочь. Буквально через несколько дней предвидение Воровского сбылось. Однажды, возвратившись с прогулки из парка Боргезе, всегда жизнерадостная, бойкая Нина рассказала, что к ней подошел один синьор и шепнул: «Пять минут назад твой отец убит…»
— Ну, и что же ты ответила? — спросил Вацлав Вацлавович.
— А я сказала, что он лгун.
— Вот и правильно…
В Риме за Воровским по пятам постоянно следовали два шпика. Советский посол неоднократно заявлял в министерство иностранных дел, чтобы его оставили в покое. Ему ответили, что это делается для его охраны. Но иногда Воровскому удавалось надуть своих «телохранителей» — выручал опыт, приобретенный в царской России.
В свободные часы Воровский любил бродить по Риму. Не как турист, а как знаток искусства осматривал он богатейшие коллекции сокровищ в музеях Ватикана, как зачарованный художник часами простаивал он в соборе Святого Петра перед гениальным творением Микельанджело — «Моисеем». В свободные минуты он спешил в развалины Форума и Палатина, чтобы насладиться суровой прелестью древнего Рима. Нередко брал с собой Юру — сына сотрудницы посольства Анны Николаевны Кол-пинской — и вместе с ним подолгу бродил по античной дороге (via Appia Antica). Путь, проложенный еще рабами Рима, являлся примечательным местом. Он напоминал своеобразный музей под открытым небом. По обе стороны дороги расположена масса статуй и гробниц древнеримских полководцев.
Побродив по Риму, Воровский возвращался к Колпинским обедать. Все уже были в сборе: хозяйка Анна Николаевна, ее муж Урбан, Дора Моисеевна и Нина. Подавались традиционные итальянские макароны, фрукты и легкое вино. После обеда Воровский садился по обыкновению на балконе, откуда открывался чудесный вид на Рим, и смотрел в бесконечное синее небо, на отроги гор.
Из Рима Воровский поддерживал постоянную связь с Владимиром Ильичем. В свою очередь, Ленин сам писал Воровскому, обращался к нему с разными просьбами.
Летом в Рим, к Воровскому, в качестве дипкурьера приехал сын Горького — Максим Пешков.
Главная цель пребывания Воровского в Италии сводилась к тому, чтобы добиться признания Советской республики. России нужна передышка, нужен мир. Надо было сделать все, чтобы добиться их. Именно эту мысль, как вспоминал Воровский, развивал ему Ильич перед отъездом.
Свои первые дипломатические шаги в Риме Воровский начал с установления торговых отношений. Он воспользовался экономическими трудностями Италии и начал зондировать почву в коммерческих кругах. Италия нуждается в топливе? Пожалуйста, на юге России есть уголь, есть нефть. Россия могла бы предоставить на взаимовыгодных условиях добычу этих полезных ископаемых. При этом итальянские промышленники охотно соглашались доставлять в нашу страну паровозы, вагоны, автомобили.