Восемь лет до весны
Шрифт:
Следующий день я тоже провел в тренировках, беспощадно мочалил грушу, махал ножом, стараясь чиркнуть Жарика острием по горлу.
А потом наступило первое сентября. В школу я идти не хотел, но мама неожиданно сделала мне подарок, справила новый костюм и кожаную сумку для учебников. Пиджак и брюки сидели гладко. Я даже сходил в парикмахерскую и вернулся оттуда с модельной стрижкой, чтобы выглядеть на все сто.
В первый день я натер ноги новыми туфлями, на второй набил морду Яшке Соболю из одиннадцатого класса, который поставил под сомнение мои умственные способности. За это меня вызвали к директору школы на ковер. Там я и получил предложение, от которого не захотел отказываться. Мария Степановна предложила мне экстерном сдать экзамены за шестой класс и пойти сразу в седьмой.
Мне нужно было садиться за учебники. Но, вернувшись домой, я снова занялся грушей и до самого вечера бился в нее лбом, нарабатывал удар головой.
На третий день в школе я познакомился с Клавой из десятого класса. Для этого мне не пришлось прикладывать никаких усилий. Девчонка сама подошла ко мне и, стараясь сохранять спокойствие, предложила свою помощь.
– Тебе же нужно перейти в седьмой класс, – с важным видом сказала она.
– Да хоть в десятый. Если с тобой.
Я смотрел на нее и качал головой. Где-то я уже видел этот лоб, брови, нос. Но если у Дуськи черты лица уже были размыты водкой, то у Клавы они еще только-только сформировались. И брови у нее красивее, гуще.
– В десятый не получится. А в восьмой можно. Если очень постараться.
– А тебя Клава зовут? – без всякого стеснения спросил я, продолжая разглядывать девчонку.
– И что? – осведомилась она.
Клаву все больше смущал мой взгляд, но уверенность в своем превосходстве не покидала ее. Отказываться от меня она не желала. Во всяком случае, так мне казалось.
– А почему не Дуся?
– Дусей зовут мою сестру.
– Папа придумал? – полюбопытствовал я и хмыкнул.
– При чем здесь папа?
– Папа всегда при чем.
Оказывается, отец не только у меня странный. У Клавы та же песня. Мой свою семью в банду обратил, а ее – дал дочерям дурацкие имена.
Я не стал расспрашивать Клаву о ее сестре. Мне и без того все стало ясно. Не зря она так похожа была на Дуську. В них текла одна кровь. Только вот вряд ли Клава гордилась своей сестрой, шлюхой и наркоманкой. Не стоило спрашивать ее об этом.
Была еще одна причина, по которой мне не хотелось говорить о Дуське. Клава – это школа, чистота помыслов и отношений, а Дуська – вокзал, грязь и мерзость. Я не желал смешивать одно с другим, хотя и вынужден был делить свой день на две половины.
Утром я садился за учебники, штудировал параграфы, решал задачки. После обеда приходила Клава, спрашивала, закрепляла, нацеливала меня на новые высоты. Когда она отправлялась восвояси, я снова брался за нож и без устали убивал Жарика.
Так продолжалось недели две, пока Клава ходила ко мне. А потом вдруг отрезало, ни слуху от нее, ни духу.
Она очень нравилась мне как женщина. Я хмелел от ее нечаянных прикосновений, от голоса, который напоминал шелест листвы над журчащим ручейком. Я ничуть не робел перед ней, не стеснялся вставить в разговор острое словцо, но под юбку к девчонке не лез, на сальности не переходил, ни разу не возбудился так, как это было в доме у вокзала, когда Виталик раздел и повел куда следовало ее сестру.
Может, потому Клава и потеряла ко мне интерес. Санька говорил, что бабы любят горячих мужиков.
В принципе, я в ней особо не нуждался. Что учить, я знал, голова работала как надо без всяких репетиторов. К Новому году можно будет сделать первую попытку сдать экзамен. Или даже раньше. Но без нее было скучно и кисло.
Я уже готов был идти к ней за объяснениями, когда ко мне пожаловала Дуська. Вот уж кого я не ожидал увидеть.
Я молотил грушу, отдыхал от гранита науки. Ко мне подошла мама, сказала, что пришла какая-то беременная дамочка, спрашивает меня. Нож тяжелил карман, но выкладывать его и оставлять я не стал, не хотел, чтобы мама скривила лицо, увидев это. Так с ним и вышел за калитку.
Дуську действительно можно было назвать дамочкой. На такое сравнение наталкивала старомодная шляпка с вуалью, которую она сняла, едва я появился. На дворе стояло бабье лето, солнце грело, как в августе, но Дуська была в плаще, под которым бугрился живот.
«Наркоманам всегда холодно», – подумал я, но тут же заметил, что Дуська не похожа была на себя прежнюю.
Под глазами чисто, щечки розовые, губы не обвисли, сочно блестели под жирным слоем помады. Но тревога в глазах присутствовала, и в движениях рук ощущалась нервозность.
– Ты кого-то боишься? – спросил я, с наигранной насмешкой глядя на нее.
Не было у меня желания защищать Дуську от напастей, но интерес к ней разгорался, как сырая спичка, с шипением и дымом.
Дуська проигрывала своей младшей сестре в свежести, в красоте, к тому же была на сносях. Но Клава почему-то и близко не возбуждала мои фантазии так, как она.
– Да вроде не особо, – ответила она, глянула на дом, стоявший за моей спиной, и пожала плечами.
– Моего отца?
– Да как бы тебе сказать? – Дуська взглядом показала на беседку, увитую виноградом и прилипшую к соседнему дому.
Дядя Витя, его хозяин, любил отдыхать в ней за трехлитровой банкой пива. Там можно скрыться от посторонних глаз, спокойно посидеть в тени.
Я кивнул, соглашаясь. Еще бы я отказался от уединения с женщиной, от которой твердел не только мой характер.
– Да, я отца твоего боюсь, – сказала она, усаживаясь на лавку. – Да и братьев.
– Они тебя ищут? – спросил я и сел впритирку с Дуськой.
Тепло ее бедра хлынуло в меня, воспламенило кровь, и без того уже горячую.
Она не отодвинулась, напротив, прижалась ко мне плечом и сказала:
– А вот об этом я хотела бы тебя спросить.
– Если честно, я не в курсе. Мне до их дел интереса нет.
– Я сразу поняла, что ты не такой, как они, – проговорила Дуська и еще крепче прижалась ко мне боком.
– Ты сбежала не от нас, а от Жарика.
– Ну да.
– И сейчас бегаешь от него. – Я щелкнул пальцами по ее шляпе.
– Нет, с ним я расплатилась.
– Чем?
Я представил, как Дуська опускается передо мной на колени, и меня бросило в озноб.
– Молчанием. Он же тебя тогда… А я никому ничего не сказала. Ты же не осуждаешь меня за это?