Восемь ночей Сан-Челесте
Шрифт:
31. Утро
Сигарета догорела в его пальцах. Вторая. Потянулся было за третьей, но не стал. Глянул на меня.
Скоро десять.
Мы ждем больше часа. И никого.
Полузаброшенный пирс, в стороне за складами. Я сижу на старом ящике, Рой бродит туда-сюда.
Снова смотрит на часы, подходит ко мне.
— Ждем еще полчаса и возвращаемся, в любом случае. Тебе пора домой. Ты можешь перенестись и отсюда, просто сработает автоматический таймер отключения, ничего не нужно специально делать. Но в спокойной
Я киваю, нельзя не согласиться.
Его лицо совершенно спокойно, словно он говорит исключительно о повседневных вещах. Словно это только запланированное окончание моего отпуска.
— А ты? — спрашиваю я. — Ведь это было важно для тебя? Что теперь?
— Возможно, ничего, — говорит он. — Мне передали, что Нэйт в городе, и утром, в девять, он должен был прислать человека, объяснить планы. Но, возможно, что-то пошло не так и тот человек просто не смог прийти. Не знаю. Я буду делать то, что собирался, других вариантов пока нет. А там посмотрим.
— Мне это не нравится, Рой. Как мне узнать, что у тебя все хорошо?
— Вера, — он присел рядом со мной, заглядывая в глаза, взял меня за руку, — давай договоримся? Ты отправишься домой и останешься там. Месяц… а лучше — год. Как можно дольше. Если все решится раньше, я найду способ дать тебя знать. Конечно, я не могу требовать от тебя не возвращаться сюда совсем, здесь много интересного и реально есть на что посмотреть, ты захочешь… Вера, но, по крайней мере, месяц. И позже никогда и ни при каких обстоятельствах по своей инициативе не интересоваться этим делом. Если будут спрашивать — говори, что тебе это не интересно, тебя втянули, лишили отдыха и все такое. Хорошо?
— Дашь знать? Как?
— Связь одинаково работает в обе стороны, — он улыбнулся, но тут же снова стал очень серьезным. — Вера, но главное — обещай, ты ни во что не будешь вмешиваться. Что бы ни случилось, что бы ты ни увидела. Сейчас или потом. Совсем. Хорошо? Это очень важно. Я очень надеялся, что удастся оградить тебя от всего этого, но… не знаю. Помни, что ты просто обычная туристка, тебя втянули, но теперь ты возвращаешься домой и собираешься забыть, как страшный сон. Ты не привлекаешь к себе внимания, не показываешь хоть какую-то заинтересованность. Максимум — потребовать компенсацию за испорченный отпуск и за неотгулянные три дня. Никак не интересуешься моей судьбой. Если начнешь интересоваться, то они могут начать интересоваться тобой. Договорились?
— Что ты тут задумал? Как я могу ждать и не знать, что с тобой, Рой?
Что должно случиться? Осталось совсем немного времени…
— Вера, пообещай мне. Не вмешиваться. Договорились?
— Я боюсь за тебя.
— Вера… Прошу тебя. Я еще могу попытаться разобраться со своими делами. Возможно, могу рассчитывать на какую-то помощь. Но вытащить тебя, боюсь, у меня может не хватить сил. Пообещай мне. Чтобы, по крайней мере, за тебя я мог волноваться как можно меньше.
— Обещаю, — я сдалась. — Но ты решай свои дела поскорее, а то я с ума сойду.
Сердце разрывалось. Как я могу оставить его, не зная, что ждет дальше? В такой неопределенный и страшный момент. Они же договорились там о чем-то?
Совершенно точно — ничего хорошего там не решили.
Поджала губы… до слез. Не могу…
— Спасибо, — он потянулся, поцеловал меня в лоб. — За меня еще никто не так волновался. Хочется, прямо, невозможное совершить, что угодно… но обязательно справиться.
Так, словно в этом есть что-то особенное. Разве не естественно волноваться за любимого человека?
— Можно подумать, раньше справиться не хотелось?
От этого ведь зависит его жизнь.
Он пожал плечами.
— Ты знаешь, раньше было как-то все равно. Не то, чтобы не хотелось жить, но… да, считай, наплевать было. Терять было нечего.
— А теперь…
Не договорила. Рой резко поднялся на ноги, выпрямился, насторожился, словно учуял кого-то. Его лицо вытянулось, нехорошо заблестели глаза — злым азартом. Словно охотничья собака, учуявшая дичь.
Быстро расстегнул и снял с руки часы, протянул мне.
— Вера, прыгай в воду, — сказал он, и я даже не узнала его голос. — Плавать ты умеешь. И под пирс, по возможности, не высовывайся. К двенадцати лучше вылезти на берег, потому, что когда ты вернешься, Пенелопе будет без сознания и может утонуть. И ни во что не вмешивайся. Поняла? Что бы не случилось — не вмешивайся. Ты обещала.
Я схватила его за руку.
— Рой! Будь осторожен! Я… Рой…
Сейчас что-то будет?
— В воду! — рявкнул он. — И не высовывайся.
Схватил меня, подтащил к краю.
— Не визжи сейчас. Поняла? Тихо!
И швырнул меня вниз.
Я плюхнулась в море, едва удержалась, чтобы не вскрикнуть. Ушла под воду с головой, хлебнула немного от неожиданности, но быстро вынырнула, отплевываясь, едва не выронила часы.
Паника.
Я не понимала, что сейчас будет. Не видно ничего, только чуть поскрипывают доски под ногами Роя. И еще… кто-то идет сюда. И не один.
Я прислушивалась, держась за сваю пирса, волны обдавали меня солеными брызгами… Не шуметь.
Чужие шаги так отчетливо. Целая толпа. Один прошел чуть вперед, остальные остались стоять ближе к набережной.
— Уолси! — услышала я. — А где твоя маленькая шлюшка? Спрятал от меня?
Кто-то чужой. По голосу не понять… сухой, слегка хриплый, по голосу — ему лет шестьдесят. Не брат — точно. Не дракон.
— Сожрал. Не таскать же ее с собой, — сарказм и ледяное спокойствие в звенящем голосе Роя. — А ты, Тони, что здесь делаешь?
Тони? Антонио Торрегросса?
— Не ждал меня? Зря. Ты отстал от жизни, Уолси. Твоему брату не выгодно это возвращение. Кому охота отдавать землю и титул, которыми владел столько лет. Тем более, такому заблудшему барану, который даже и знаться не хотел? Так что мы с Нэйтаном договорились.