Восемь пуль людоеду

Иванников Николай Павлович

Он так решил. Однако он чувствовал, что с этого дня что-то переменится. И очень страшился этой перемены.

Побрившись и приняв холодный душ – не торопясь, как обычно по утрам, – он выгнал машину и отправился на работу. Будничные дела основательно заглушили в нем пробудившийся после многолетней спячки страх, однако ближе к вечеру случилось то, чего он так боялся.

Все произошло неожиданно. Его автомобиль отказался заводиться. Помучив стартер, он в конце концов вышел наружу, открыл капот и, проклиная «эту старую рухлядь», какое-то время ковырялся в двигателе, хотя и без всякой надежды – он мало что понимал в технике. Потом посмотрел на часы, сплюнул и захлопнул капот.

«Бессмысленно, – подумал он, обтирая руки тряпкой. – Пусть стоит в ограде, завтра починю. Придется возвращаться своим ходом».

Он уже много лет не пользовался общественным транспортом и не мог объяснить, почему боится этого. Он знал, что ответ сидит где-то в подсознании, и достаточно лишь слегка копнуть… Но он боялся делать это. Даже думать об этом не хотел. Пусть все идет, как есть. Не надо ничего менять, ведь только богу известно, к чему это может привести…

Он запер машину и неспешно направился к ближайшей станции метро.

Последний раз он пользовался услугами метрополитена пару лет назад, когда вот так же по чистой случайности на время остался без автомобиля. И все обошлось. Но в тот раз было уже достаточно поздно, народу в метро было мало, да и на темных улицах редко можно было встретить случайного прохожего.

А сейчас шестой час вечера, час «пик». И это его пугало.

Непроизвольно втягивая голову в плечи, он спустился в метро. Несколько минут стоял перед входом, подглядывая за действиями других пассажиров. Потом неумело разменял в автомате крупную купюру и, затаив дыхание, прошел через турникет.

Ничего не случилось. Ничего и не должно было случиться, но с некоторых пор он опасался любых отклонений от привычной жизни. Он во всем ждал подвоха и был в какой-то мере удивлен, когда осознал, что ничего не происходит. Никто не обращал на него никакого внимания, только какой-то ворчливый дедок, пройдя через турникет, подтолкнул его в спину:

– Ну, что встал на проходе? Ты или туда, или сюда! Встанут туг, понимаешь, и торчат, как столбы, ни пройти, ни проехать…

Он торопливо посторонился. Поддергивая на костлявом плече драный рюкзак, ворчливый дед проследовал к эскалатору, и вскоре его блестящая лысина исчезла в глубине подземки.

Подталкиваемый обгоняющими его людьми, он подошел к эскалатору. Словно озорной мальчишка прыгнул на верхнюю ступеньку и пошатнулся, схватившись за плывущий рядом поручень. И почти сразу же сделал для себя первое открытие: поручень двигался быстрее лестницы, и время от времени приходилось перехватываться.

С эскалатора он спрыгнул неуверенно и снова едва не упал.

– Осторожнее, мужчина, – сказал кто-то за спиной. – Ребенка раздавите.

Он поторопился отойти в сторону и затерялся в толпе, ожидающей прибытия поезда. Он не часто присутствовал при таком скоплении народа и в первый момент почувствовал легкое головокружение, в глазах поплыло. Стало не по себе.

«Где же поезд? Где этот проклятый поезд?!»

Электронное табло над входом в тоннель показывало, что предыдущим состав ушел три минуты назад, но он не знал, с какой периодичностью ходят поезда и потому это ему ничего не сказало.

Головокружение усиливалось. Он почувствовал, как из-за этого в нем начинает нарастать раздражение, и, чтобы не высказать вслух своего недовольства, крепче стиснул зубы. На спине выступил пот, рубашка неприятно прилипала к телу.

Через несколько минут из тоннеля повеяло прохладой, донесся шум, и синий поезд, вылетев наружу, замер у перрона.

«Наконец-то!»

В вагоне было тесно, толпа оттеснила его от выхода и прижала в двери в конце вагона. В следующем вагоне, так же тесно прижавшись к стеклу дверей, стояла молоденькая девушка, студентка должно быть. На мгновение они взглянули друг другу в глаза, и, заметив, что девушка улыбается, он поторопился отвернуться. Раздражение, возникшее у него еще на перроне, как-то очень уж неожиданно превратилось в какой-то навязчивый, необоснованный страх.

«Что со мной? – подумал он, почувствовав, как отчаянно заколотилось у него сердце. – Чего я испугался? Неужели этой девчонки в соседнем вагоне? Но с какой стати?! Почему я должен бояться какой-то соплячки?»

Он снова покосился в стекло на двери. Девушка уже не смотрела на него – неподвижным взглядом она уставилась в темноту туннеля за окном и не мигала.

«Соплячка…» – еще раз подумал он. И в этот момент внутри у него все оборвалось. Он понял вдруг, что девушка эта как две капли воды похожа на ту, которую он видел в том страшном бреду сегодня утром.

Он снова зажмурился и вжался в дверь, обеими руками вцепившись в ручку. «Убежать… убежать… – повторял он, словно молился. – Спрятаться, скрыться…»

Открыть глаза он решился только на конечной станции, когда пассажиры покинули вагон и на смену им в поезд устремились другие, тоже все на одно лицо – мертвенные, окровавленные, вместо слов издающие отвратительные резиновые скрипы.

Сломя голову он бросился из вагона, расталкивая суетящихся пассажиров. Вслед ему неслись возмущенные возгласы, но он не понимал их смысла, они казались ему страшным дьявольским хохотом.

Выскочив на перрон, он заметался. Рванул налево, наткнулся на какую-то женщину, в ужасе оттолкнулся от нес. рванул направо, ударился о колонну, развернулся. прижался спиной к холодному мрамору. Толпа быстро рассасывалась, разделившись на две почти одинаковые части – одна устремилась к эскалатору слева, другая – к эскалатору справа. На него никто не обращал внимания… Почти никто. Только та девушка, которую он заметил у дверей соседнего вагона, никуда не шла. Она стояла, положив руки на висящую у нее на плече сумку, и смотрела на него. Прямо в глаза. А может быть, это была и не та девушка, сейчас все люди были для него на одно лицо – страшное, мертвое лицо! – но ему почему-то казалось, что это именно она.

Прижимаясь мокрой спиной к холодному мрамору, он медленно отошел за колонну и сполз вниз, обхватил голову руками.

– Вам плохо? – услышал он.

Сначала не поверил, что обращаются к нему, но голос прозвучал в такой непосредственной близости, что он на всякий случай поднял глаза. Рядом стояла та самая девушка.

– Вам помочь? Может, вызвать врача?

Он потряс головой.

– Нет-нет…

Он понял вдруг, что уже почти перестал бояться. Крови на лице этой девушки он уже не видел, как и не слышал больше резинового скрипа, и голос у нее оказался очень мягким, приятным.