Восемь пятниц
Шрифт:
Рита растерянно сжала салфетку в руке. Это выдавало её напряжение.
– Не переживай, первое время нужно просто по мере возможности консультировать наших специалистов по части взаимодействия с научными журналами, – продолжала Ася, отправив себе в рот оливку, выловленную из бокала. – Сама понимаешь, чтобы печататься в серьезных журналах, нужен человек, который понимает принципы научного сообщества изнутри. Ну, а если понравится наш коллектив, то будем очень рады расширить твои компетенции! Ну, что? Какой будет твой положительный ответ! – хихикнула Ася, выдавая в себе ту самую институтскую
Маргарита Игоревна напряглась еще больше. Как она, десять лет посвятившая кафедре и институту, знающая досконально мнение Анатолия Ивановича по поводу “псевдонаучных потуг” “неучей и лопухов”, может позволить себе стать проводником для них в научный мир?! Это же настоящее предательство, и не только по отношению к институту и научному сообществу, но и лично к Анатолию Ивановичу! А с предательством у Риты были особые счеты…
– Ася, прости… Но, нет, я не могу… У меня пока нет времени на дополнительную работу! – салфетка наконец порвалась в руках у Маргариты.
Глаза Аси мгновенно погасли. Девушки договорились созвониться, когда у Риты будет “посвободнее со временем”, но и Рита и Ася знали, что никакого звонка не будет.
Ночью Маргарите Игоревне снился её зеленоглазый сосед и то, как с ним на лифте уезжает Ася в стильном полушубке. Он нежно обнимает Асю за талию, и она звонко смеется, язвительно глядя в глаза Марго. Рита с усилием жмёт на кнопку лифта, в попытке остановить их, но двери непослушно закрываются и скрывают пару с глаз. Рита пытается кричать, но голоса нет. Она изо всех сил напрягает связки и издает сдавленный крик, от которого и просыпается в темноте гостиничного номера. Голова её раскалывается от боли.
Последующий день конгресса оказался невероятно долгим. Рита с грустной улыбкой наблюдала Асин триумф, думая о том, как могла бы сложиться жизнь, если бы не чертов красный диплом, если бы не приглашение в аспирантуру, и если бы не её “лебединая верность” институту и лично Анатолию Ивановичу…
Своим категорическим отказом на предложение Аси она словно придушила что-то в себе, причем своими собственными руками. И теперь, с каждой минутой, её тело неотвратимо покидало тепло… Всё происходящее вокруг было словно каким-то фильмом, в котором Рите была отведена скорее роль зрителя, чем участника сюжета. Она чувствовала себя перегоревшей, словно в её душе осталось только выжженное поле и нет больше ничего: ни её научных амбиций, ни её зависти к Асе, ни её бойкого желания завести полезные контакты для родного института, ни её желания произвести впечатление на научное сообщество.
Поезд мчал Маргариту Игоревну в родной Петербург к привычной жизни, где всё налажено, где всё так “правильно” и, главное, безопасно, но ей почему-то не хотелось возвращаться.
Дома её встретили только бабушкины монотонно тикающие часы, а еще полуголодная рыбка, выплясывающая разнообразные сальто в аквариуме, радуясь возвращению любимой хозяйки. Но вот сама Рита словно бы осталась в баре гостиницы, где однажды так легко могла измениться её жизнь.
Рита не смогла… Но как бы она хотела смочь! Ах, если бы только она не связывалась с наукой! Какой она была бы счастливой…
2. Выключите
В ненавязчиво освещенной приемной был расположен миниатюрный фонтан в греческом стиле. Вероятно, по задумке дизайнеров, приложивших свои ручки к оформлению интерьера бизнес-центра, фонтан должен был оказывать расслабляющее воздействие на его посетителей и создавать непринужденную обстановку. Наверняка они не знали, что именно возле фонтана будет расположено несколько кабинетов, сдаваемых в аренду частнопрактикующим психологам. Не могли они предположить и то, что посетителей, ожидающих приема у кабинета психолога, милое журчание ручейков будет очень раздражать, а вовсе не умиротворять. А происходило это по той простой причине, что клиенты чувствовали, как будто их насильно пытаются успокоить перед приёмом, словно они какие-то нервные, или, не дай Бог, душевнобольные!
Журчание доносилось непосредственно и в кабинеты частнопрактикующих психологов, что нередко нервировало и их самих, словно это именно они пытаются насильно успокоить своих клиентов, ожидающих в приёмной! А ведь они-то, психологи, как раз знали, что их клиенты – не люди с невротическими расстройствами, и не дай Бог, не пациенты с психическими заболеваниями, ведь они занимаются психологическим консультированием, ну в крайнем случае психотерапией! А это огромная разница! Но, пожалуй, понятная только самим психологам…
В дверь кабинета постучали. Заглянув в ежедневник, Маргарита привычно откинулась на спинку ортопедического кресла и потянулась за новой упаковкой бумажных платочков, расположенных в ящичке её рабочего стола. Напротив, в кожаном кресле, поспешно расположилась дама лет сорока пяти в цветастой блузке и брюках, подчёркивающих её пышные формы. Образ дополняли вычурные крупные бусы, падающие на грудь в области напряженной ткани возле верхней застегнутой пуговицы. Она без лишних “здравствуйте” приступила к своему эмоциональному рассказу.
– Ах, Марго, Вы представляете, он снова пришел домой поздно ночью!
– Продолжайте! – Маргарита сделала очень внимательное лицо.
– Это уже просто ни в какие рамки!!! – женщина, всхлипнула и Маргарита протянула ей коробку с бумажными платочками. – Я знаю, он испытывает моё терпение!!! Издевается надо мной!!! Я всё!.. Всё ему сказала!!! Что ненавижу его! Что ухожу!!! – её тело затряслось, и она закрыла раскрасневшееся лицо руками. Платочек небрежно лежал на коленях женщины.
– Екатерина, а Вы приняли решение уйти от мужа? – взглянула на неё Маргарита из-под очков и немного понизила голос.
Марго знала ответ на этот вопрос. Знала, насколько Екатерина не готова была разорвать эти отношения. Поэтому Рите не удалось изобразить что-то вроде удивления или реальной заинтересованности в голосе. Без малого пятнадцать лет практики так и не научили Риту искренне и эмпатично задавать вопросы, когда она считала поведение клиента идущим против его собственных целей. И каждый раз в подобной ситуации она чувствовала себя неловко и старалась сфокусироваться на реакции клиента: “заметил или нет?”. Ещё никто и никогда не замечал, однако Екатерина затихла и виновато подняла лицо.