Восемь ударов стенных часов
Шрифт:
Роза-Андрэ в страшном волнении пыталась что-то объяснить.
Гортензия привлекла ее к себе и прошептала ей на ухо:
— Это я… твоя сестра… Я хотела тебя спасти… Ты узнаешь меня?
Казалось, что Роза ничего не понимала. Ее глаза блуждали, как у безумной.
Она подошла неровными шагами к полицейским и начала:
— Это отвратительно… Ведь этот человек ничего не совершил…
Ренин не колеблясь подхватил ее и, обращаясь с ней, как с больной, увлек ее в соседнюю гостиную, куда прошла и Гортензия.
Она яростно отбивалась и прерывающимся голосом протестовала:
— Это же преступление…
Ренин уложил ее на диван и твердо сказал:
— Будьте спокойны. Не говорите ничего такого, что может вас скомпрометировать… Что вы хотите? Этот человек все же похитил автомобиль и 25000 франков.
— Мой предполагаемый отъезд в Америку заставил его потерять голову… Но автомобиль ведь нашли… Деньги же будут возвращены… Он их не тронул. Нет, нет, никто не имеет права с ним так поступать. Я здесь по доброй воле. Я люблю его… больше жизни… Так любят лишь раз… Я люблю, люблю его…
Несчастная не имела сил продолжать. Она говорила, как во сне. Наконец она не выдержала, упала и потеряла сознание.
Час спустя Дальбрек лежал в отдельной комнате с крепко связанными руками. Доктор, приглашенный из соседнего города, перевязал раненую ногу и предписал своему пациенту полный покой до следующего утра. Морисо и его люди сторожили пленника.
Ренин же ходил по комнате, заложив руки за спину. У него был веселый вид и временами он с улыбкой поглядывал на обеих сестер, как бы любуясь тем зрелищем, которое они представляли.
— Что такое? — спросила Гортензия, заметив его настроение.
Он проговорил, потирая руки:
— Это смешно!
— Что именно вам кажется смешным? — с упреком спросила его Гортензия.
— О, Господи! Ведь все смешно в этом деле! Роза-Андрэ занимается свободным флиртом с этим лесным человеком, обнимает его, покрывает страстными поцелуями, а мы в это время ищем ее в разных пещерах и чуть ли не гробницах. Умора! Возможно, что в первую ночь она действительно была пленницей. Но утро застало ее живехонькой. Одной ночи было достаточно, чтобы Дальбрек приручил ее. Он показался ей принцем из сказки. В одну ночь!.. И они решили, что созданы один для другого, и удалились сюда, чтобы отдаться своей любви. Но этого им показалось мало! Они решились завоевать себе будущее путем кино. И вот происходят репетиции тех фильмов, которые они совместными усилиями создают. Мы с ужасом присутствовали на этих репетициях, думая, что это не игра, а жуткая действительность. Признаться, я кое-что подозревал, кое о чем догадывался, но никогда не думал, что «Счастливая принцесса» предпочла бесчестие смерти.
Видимо, все это приключение забавляло Ренина. Он продолжал:
— Все здесь произошло наоборот, не так, как в фильме. Ничего подобного. Роза-Андрэ избирает совсем другой путь и в несколько часов превращается во влюбленную принцессу. Дальбрек, эта каналья, нас ловко провел. Ведь мы думали, судя по фильму, что это грубое животное, человек-зверь. А на деле оказывается, что он Дон Жуан, сердцеед и женский обольститель.
Ренин опять стал потирать руки. Но он не продолжал, так как заметил, что Гортензия его не слушала. Роза очнулась. Гортензия ее обняла и нежно проговорила:
— Роза, Роза!.. Это я… Не бойся!
Она стала тихо ее успокаивать. Но Роза, хотя и стала приходить в себя, оставалась неподвижной и углубилась в свои собственные мысли. Видимо, она бесконечно страдала.
Ренин понял все ее горе, понял, что это горе надо уважать и бережно с ним обращаться. Он подошел к ней и тихо сказал:
— Я вам вполне сочувствую. Ваша обязанность, ваш нравственный долг защищать того, кого вы любите, и доказать его невиновность. Но, уверяю вас, не надо торопиться. Пусть лучше думают еще некоторое время, что вы его жертва. Завтра утром я сам дам вам совет, как действовать. А пока идите с сестрой в вашу комнату, соберитесь в дорогу, пересмотрите свои бумаги, чтобы следствие ничего не обнаружило против вас… Доверьтесь мне, право!
Ренин долго говорил еще, и в конце концов ему удалось убедить молодую женщину. Она согласилась ждать.
Расположились в усадьбе на ночь. Провизии было достаточно. Один из полицейских приготовил обед.
Гортензия расположилась в одной комнате со своей сестрой. Морисо и два агента поместились в гостиной. Двое других полицейских остались при раненом.
Ночь прошла спокойно.
Рано утром жандармы, предупрежденные Клемоном, прибыли в усадьбу. Было решено, что Дальбрека отвезут в госпиталь местной тюрьмы. Ренин предложил свой автомобиль, который Клемон подал к дому.
Обе сестры спустились вниз. Роза-Андрэ имела выражение лица человека, готового на все. Гортензия смотрела на нее с некоторым страхом. Ренин казался довольным.
Все было готово. Оставалось только разбудить Дальбрека и его сторожей.
Морисо сам отправился к пленнику. Он мог только удостовериться, что оба полицейских крепко спали, а Дальбрек исчез.
Ни полицейские, ни жандармы этим обстоятельством не смутились. Они были уверены, что раненого с перебитой ногой немедленно найдут. Никого не интересовали подробности этого бегства. Дальбрек, очевидно, спрятался в саду.
Начались поиски. Результаты этих поисков казались настолько очевидными, что Роза-Андрэ направилась к главному инспектору.
— Молчите! — шепнул ей Ренин, наблюдавший за ней.
Она пробормотала:
— Но его найдут… застрелят…
— Его не найдут, — проговорил Ренин.
— Откуда вы знаете?
— Я сам помог ему при помощи своего шофера сбежать. Я подсыпал наркотик в кофе его сторожей; они ничего и не слыхали.
Она с удивлением возразила:
— Но он же ранен… Он умирает…
— Нет.
Гортензия слушала, ничего не понимая, но успокоенная и полная веры в Ренина.
Он продолжал тихим голосом:
— Обещайте мне, что через два месяца, когда он поправится и вы все уладите с правосудием, вы уедете с ним в Америку.
— Обещаю.
— И выйдете за него замуж?
— И это обещаю.
— Тогда идем, но ни одного слова удивления, ни одного жеста. Иначе вы все погубите.
Он позвал Морисо, который начинал впадать в отчаяние, и сказал ему:
— Господин главный инспектор, мы должны отвезти эту даму в Париж, где она будет окружена необходимым уходом. Но будьте уверены, что по поводу этого дела у вас неприятностей не возникнет. Я сегодня же вечером заеду в префектуру, где у меня хорошие связи.