Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица
Шрифт:
Вилли налил водки в рюмки Клесмету и Эрнсту, себе плеснул немного, вскользь заметив, что он не совсем здоров, и предложил выпить.
– За здоровье нашего друга! – поднял рюмку Клесмет.
Все выпили и принялись закусывать. Николай проголодался, но, чувствуя себя несколько стесненно в присутствии агентов, ел маленькими кусочками, медленно и осторожно, не забывая посматривать вокруг. Эрнст выпил, толком закусывать не стал, а сразу же закурил и опять принялся рассказывать что-то о своей жизни. Вилли, с аппетитом уминая мясо с гарниром, слушал
Разговор преимущественно велся между Вилли и Клесметом, спокойный, обстоятельный, и касался служебных дел Вилли. Потом речь зашла о Лейпциге, где родился Леман, и Эрнст, решив вмешаться в их беседу, брякнул невпопад что-то такое, отчего всегда невозмутимый Вилли вдруг вспыхнул и сердито заговорил:
– Ты, Эрнст, говори, да не заговаривайся! – воскликнул он. – Любишь ты трепаться!
Эрнст, ошарашенный столь внезапным оборотом до того спокойного и дружелюбного разговора, приложил руку к груди и растерянно замолчал. Все на мгновенье притихли, но тут находчиво вмешался Клесмет.
– Давайте выпьем за Лейпциг, – весело предложил он, доливая всем в рюмки, – и за Берлин тоже!
Вилли, все еще хмурый после вспышки, поднял рюмку и, неожиданно широко улыбнувшись, залпом опрокинул ее в рот.
– Все хочу вас спросить, – обратился Клесмет к Вилли, воспользовавшись благоприятной минутой, – как вы оказались на службе в полиции?
– Как я оказался в полиции? – переспросил Вилли и опять улыбнулся: – Да вот благодаря ему! – он кивнул на уже изрядно захмелевшего Эрнста. – Он, можно сказать, мой крестный отец!
– Как так? – удивился Клесмет.
– Случилось все в 1913 году, – начал Вилли свой рассказ. В тот год он, военный моряк, демобилизовался и приехал в Берлин. Он поселился в дешевом пансионате и стал посещать собрания «Союза африканцев», участников колониальных войн к Африке! Крейсер, на котором служил Леман, поддерживал операции сухопутных войск.
На одном из собраний Вилли повстречался с Эрнстом. Тот уже был чиновником тайной политической полиции, но Вилли вначале этого не знал.
Друзья стали посещать кабаки, благо у Вилли было немного скопленных денег. Эрнст, присматривался к нему, а когда решил, что Леман для полиции подходит, замолвил за него слово перед руководством.
Вскоре Леману сделали официальное предложение, но предупредили, что в качестве испытательного срока он должен год прослужить простым патрульным полицейским. Вилли согласился.
В 1914 году, после успешного прохождения испытательного срока, Леман, как бывший военный моряк, был переведен в контрразведывательное отделение /абвер/ полицай-президиума Берлина на должность помощника начальника канцелярии.
Вскоре началась война. В отделении подобралась группа чиновников, бывших военных, которые работали самостоятельно и занимались широким кругом вопросов.
В мае 1918 года в Берлине было открыто дипломатическое представительство
4 ноября 1918 года вспыхнуло восстание в Киле. Началась революция…
Эрнст потихоньку выпивал, а Клесмет с Вилли так увлеклись беседой, что ничего не замечали вокруг. Между тем зал заполнился, стало шумно, в воздухе повисло плотное облако табачного дыма.
– Продолжайте, Вилли, это все очень интересно, – подбадривал собеседника Клесмет.
– Всеобщая эйфория захватила и берлинскую полицию, – рассказывал дальше Леман. – Стихийно образовался Комитет чиновников полиции. Меня избрали председателем общего собрания. Мне тогда казалось, что сбылась мечта моей юности: простой моряк, обличенный доверием своих товарищей, становится лидером в борьбе за справедливость. На всю жизнь запомнил я чувства, которые переживал в тот момент!
Волю и порядок в лагере социал-демократов воплощал Густав Носке, позже назначенный военным министром. У Лемана были знакомые из его команды, с которыми он сотрудничал во время войны.
Вилли, как бывшему военному моряку, поручили заняться флотскими. Он легче, чем кто-либо другой, мог разобраться в личном составе и делах экипажей и судовых команд. За двенадцать лет службы на флоте он основательно изучил «морских волков». Стоило ему только раз с кем-нибудь побеседовать, как он сразу мог определить, что это за человек. Тогда же у него завязалась дружба с моряком Отто Штройбелем, председателем Совета солдатских и матросских депутатов, с которым раньше они плавали на одном корабле.
В этот момент Вилли с Эрнстом получили важное задание: наладить связь со штабом гвардейской кавалерийско-стрелковой дивизии. 13 января 1919 года они доставили в штаб дивизии исторический приказ Носке: дивизия должна отрезать юг Берлина от северных рабочих кварталов, занять улицы в районе Шпрее, рейхстага, окружной железной дороги и Потсдамской площади.
Спустя двое суток в предрассветных сумерках походные колонны дивизии пришли в движение. Стратегические пункты были заняты ими без малейшего сопротивления.
Тогда пришло время добровольческих отрядов. Ненависть, накопившаяся в сердцах немцев, верных старым порядкам, обрушилась на безоружных противников. Карательные отряды добровольцев прочесывали дом за домом и беспощадно расстреливали любого, кого принимали за коммуниста. Спустя некоторое время обстановка в столице вновь накалилась. Берлинский Совет под давлением рабочих объявил всеобщую забастовку. В ответ Носке ввел в городе осадное положение. На улицах начались столкновения рабочих с морскими бригадами, которые переросли в вооруженное восстание. Пришлось вновь обращаться за помощью к регулярным войскам.