Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица
Шрифт:
– Успокойся, мой дорогой, – целуя его в лоб, тихо прошептала Флорентина. – Тебе нельзя волноваться. Врач прописал хорошие лекарства. Скоро ты поправишься… и все наладится!
Он почувствовал, как ее рука стала нежно гладить его затылок, мягкие губы коснулись лба и приятный запах духов, исходящий от нее, стал его обволакивать. Он успокоился и скоро уснул.
Флорентина оказалась права. Через две недели здоровье Лемана улучшилось настолько, что он смог выйти на работу. Опухоль рассосалась бесследно.
К этому времени из командировки вернулся непосредственный начальник Лемана криминальсекретарь Шлаф,
Глава 5. Нацисты у власти
Утро было сырое, пасмурное. Всю ночь сыпал мелкий дождь, холодный, с ветром, и казалось, ему не будет конца.
Вилли вышел из дома пораньше. Очень хотелось выпить хорошего крепкого кофе. До работы еще оставалось время, он зашел в первое попавшееся по пути кафе.
Заняв столик в углу, попивая горячий кофе маленькими глотками, он рассеянно, больше по привычке стал рассматривать посетителей заведения, пока взгляд его не зацепился за одного из них, уткнувшегося в газету и ничего не замечающего вокруг. «Где я его видел? – размышлял Вилли, как вдруг его осенило: – Бог мой, да это же Моллис! Ну да, он. Как это я сразу его не узнал?».
Вилли вспомнил, как в 1925 году он арестовал Моллиса по анонимке соседей. Они заподозрили в нем польского шпиона. Как выяснилось в ходе расследования, Моллис на основе анализа берлинской прессы составлял отчеты для советника польского посольства, чем подрабатывал себе на жизнь. Он охотно согласился сотрудничать с полицией, регулярно представлял сведения о поляке, а однажды ухитрился принести для фотографирования портфель советника, набитый бумагами. К сожалению, ничего интересного в портфеле не обнаружили.
«Моллис талантливый журналист, долгое время жил в Петербурге, свободно владеет русским языком, – подумал Леман. – В компартии он, видимо, хорошо известен, у него много знакомых среди членов МОПРа, Лиги прав человека и даже в штабе партийной разведки на Беренштрассе. Но вот знают ли они, что Моллис работает на военную разведку Штюльпнагеля, приятеля генерала Шлейхера [14] , и что у него главная задача – проникновение в компартию, я не уверен. Судя по тому, что он без прописки проживает у одного из руководителей коммунистов, наверняка не знают. Его легко можно прижать: он скрывается от жены с ребенком и не платит им алименты. Надо поговорить о Моллисе с русскими друзьями».
14
Шлейхер Курт фон (1882–1934), генерал, немецкий военный и политический деятель. В 1932 г. был военным министром, затем до января 1933 г. рейхсканцлером. Убит гитлеровцами 30 июня 1934 г.
Между тем Моллис, увлеченный чтением газет, совершенно не обращал внимания на окружающих. Его верхняя губа с усиками а-ля Чаплин все время шевелилась. Еще раз бросив на него беглый взгляд и убедившись, что не обознался, Вилли кивнул кельнеру, оставил деньги на столике и вышел на улицу. Дождь постепенно сменился снегом; мягкие мокрые хлопья падали, белой пеленой покрывая тротуар и мостовую, и нехотя таяли.
Не успел Вилли раздеться и сесть за свой стол, как раздался
Вилли вошел, поздоровался и сел в предложенное кресло в углу, где Абдт предпочитал вести с ним доверительные беседы. Сегодня шеф с утра пребывал явно в возбужденном состоянии, о чем свидетельствовало его побагровевшее лицо. Стукнув кулаком по столу, отчего лежавшая на нем гора папок завалилась набок, Абдт выбежал на середину кабинета и воскликнул:
– Не нахожу слов, Вилли! Вчера вечером я был на совещании, которое проводил заместитель президента полицай-президиума советник Герке. На имя президента поступило анонимное письмо, в котором наше отделение обвиняется в саботаже! Мы, видите ли, совершенно не работаем против поляков, и польская разведка чувствует себя в Берлине как дома! – он замолчал и принялся шагать из угла в угол. Потом остановился и продолжил:
– Во время вашего пребывания в отпуске в отделение из других подразделений отдела были переданы все дела по полякам. Для их ведения откомандировали ряд чиновников из внешней службы. Мы их всех приняли за исключением криминальсекретаря Лика.
По словам Абдта, он объяснил Герке и присутствующему на освещении начальнику отдела политической полиции Рудольфу Дильсу, что пятое отделение отдает работе по полякам все, что может. Две трети чиновников отделения вместе с прикомандированными занимаются только польскими делами. Назвал поименно, кто анализирует прессу, кто занят изучением деятельности польских общественных союзов и клубов.
– Но им этого мало! – воскликнул Абдт. – Дильс, эта бездарь, пьяница, бабник, взялся меня поучать, меня, опытного разведчика!
Абдт продолжал бегать по кабинету, размахивая руками.
– Он появился здесь при социал-демократе Зеверинге, выступил со лжесвидетельством, обвинив Зеверинга в связях с коммунистами, и таким образом получил должность начальника отдела. Раньше он лизал зад Папену и Шлейхеру, а теперь охаживает Геринга, разъясняя ему, каким ценным источником сведений о противнике является политическая полиция! Геринг его ценит! Как же не ценить! Дильс носит ему компрматериалы на его конкурентов, что позволяет Герингу укреплять свое положение в нацистской партии! Вот все его заслуги и умения!
Абдт выговорился и, кажется, начал успокаиваться. Он сел в кресло напротив Вилли, открыл портсигар, и они не спеша закурили. Оба были почти одного возраста, уже много чего повидали в этой жизни и, хотя субординация обязывала к сдержанности, они чувствовали взаимную симпатию и доверяли друг другу.
– Я полагаю, – после некоторой паузы продолжил Абдт, – что Дильс нашел и другие способы, чтобы обеспечить себе благорасположение Геринга. – Он глубоко затянулся сигаретой и выпустил струю дыма в потолок:
– Геринг любит выглядеть импозантно в рейхстаге и у себя в председательском дворце, разыгрывая перед публикой роль крупного вельможи. На самом деле он стеснен в средствах. А Дильс располагает хорошими связями на бирже. Пользуясь информацией, любезно предложенной Дильсом, Геринг успешно спекулирует и зарабатывает деньги.
Абдт опять замолчал. Наконец он окончательно успокоился.
– Однако, вернемся к полякам. В чем дело, почему у нас мало результатов? – он в упор смотрел на Лемана.