Восемнадцатое мгновение весны. Подлинная история Штирлица
Шрифт:
Циркуляры учреждения А/201 для нас весьма ценные, но мы не получаем их уже месяцев 5–6. Организуйте бесперебойное получение этих материалов по мере их выхода…
С дружеским приветом. Артур».
– Новый оборот событий, когда правительство фон Папена [17] этот закон отменило, поставило Дильса в затруднительное положение. Вовремя сообразив, что обстановка меняется и нацисты в ближайшее время могут стать хозяевами страны, Дильс быстро перестроился. Уже в августе, после избрания Геринга председателем рейхстага, Дильс стал усиленно его обхаживать, поставляя компрометирующую информацию
17
Папен Франц фон (1879–1969), глава правительства Германии в июле – ноябре 1932 г. В 1933–1934 гг. вице-канцлер. Содействовал приходу нацистов к власти. Один из главных немецко-фашистских военных преступников.
И вот теперь приезд Геринга в полицай-президиум стал быстро обрастать различными слухами. Для начала Геринг провел совещание с начальниками отделов и, на удивление всем, держался корректно и заверял, что больших изменений в политической полиции не будет, просил не относиться враждебно к тем чиновникам, которые являются членами национал-социалистической партии.
Такое поведение министра внутренних дел не только не разрядило атмосферу беспокойства среди чиновников, но, напротив, породило новые слухи. Теперь все заговорили о том, что чиновники из числа социал-демократов будут уволены, что президентом полицай-президиума станет руководитель берлинских штурмовиков граф Геллендорф, инициатор еврейских погромов на Курфюрстендам в прошлом году. Чиновники из числа членов национал-социалистической партии стали демонстративно выходить на работу в коричневой форме.
– В тот же вечер на первом заседании кабинета министров битва против «внутреннего врага» стала единственным пунктом повестки дня. Геринг остановился на неотложной задаче: «Прежде всего мы должны начисто вымести нынешних руководителей департамента полиции!». Гитлер кивком головы выразил свое одобрение.
Наутро 22 из 32 руководителей германской полиции оказались без работы.
На том же заседании Геринг предложил превратить штурмовые отряды во вспомогательную полицейскую силу, Вопрос был согласован, и эта мера привела в министерство внутренних дел и местные органы полиции по стране лидеров штурмовиков.
Между тем Геринг не менее активно действовал в рейхстаге. По его инициативе были приняты законы о роспуске парламентов всех земель, за исключением парламента Пруссии. Вместо них назначались специальные представители рейхсканцлера – рейхсштатгальтеры. Им поручалось наблюдать за строгим исполнением законов на местах и распоряжениями Гитлера.
Закон от 7 апреля представлял также возможность увольнять с работы судей и чиновников, придерживающихся антинацистских взглядов, а также всех тех, кто когда-либо состоял в левых организациях. К ним относились и лица еврейской национальности…
В этой сложной, полной драматизма обстановке Вилли Леман, как всегда в точно назначенное время, прибыл на встречу с Клесметом.
В кафе, заполненном посетителями, было накурено, пахло сосисками и капустой. С трудом пробравшись к свободному столику, Вилли сел и сразу занял место для товарища. Не прошло и двух минут, как он услышал знакомое: «Добрый вечер, старина!». Подняв голову, он увидел присаживающегося на занятый стул «старого друга». Он излучал бодрость и энергию, хотя прекрасно видел, что Вилли явно не в себе.
– Ну, что нового? Как здоровье Маргарет? – задал он обычные в таких случаях вопросы.
– Не
– Как на службе ведут себя чиновники? – спросил Клесмет.
– По-разному: одни радуются, другие затаились и ждут, что скоро выгонят. Члены Комитета чиновников подготовили на имя Геринга письмо с заверениями в своей преданности. Я предложил сначала ознакомить с этим письмом всех чиновников, а потом посылать его…
– Напрасно вы вмешались, – мягко перебил Лемана Клесмет. – Сейчас не нужно проявлять инициативу.
– Моя инициатива уже не имеет никакого значения, – возразил Вилли. – Уже вовсю идет компания по формированию нового Комитета из числа национал-социалистов. Никакие письма уже не помогут.
Далее он рассказал, что в прусском МВД идет «чистка», которой заправляет Дильс. В первую очередь избавились от Роберта Кемпфера – организатора полицейских мер против СА и нелегальной нацистской деятельности. Но всех, кто не состоял в партии, на улицу не выбросишь, так? – спросил Вилли и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Тогда Геринг нашел, выход: создать новый секретный отдел «гехаймештаатсполицай», сокращенно гестапо – «тайная политическая полиция», разместить его отдельно от полицай-президиума и постепенно, по мере проверки, заполнять его чиновниками из старого политического отдела, а также подбирать новых из числа штурмовиков. Указ о создании гестапо уже подписан, начальником назначен Дильс. Аналогичные отделы будут создаваться во всех административных округах Пруссии.
Гестапо Берлина возглавит некий Фишер. Располагаться он будет на Александрплац, в доме Карла Либкнехта. Туда подбирают чиновников с опытом работы против коммунистов.
Леман замолчал и отхлебнул пива. Клесмет уже знал его привычку обдумать очередную мысль, поэтому терпеливо ждал.
– Арест Тельмана – это их рук дело, – продолжил Вилли. – Вообще, к арестам сейчас привлекли всех полицейских… В моторизованные части при гестапо влили целую группу белых эмигрантов из России. Надеются, что эти русские покажут свою преданность в борьбе с коммунистами. Их фамилии я сообщу позже. Вот список лиц, подлежащих аресту в ближайшее время, – он протянул под столом два листа бумаги, исписанных мелким почерком.
– Что слышно о Тельмане?
– Тельман жив, здоров, содержится в тюрьме Моабит. Я видел его издали, когда мы водворяли в камеры группу Шеера. Если вновь попаду в тюрьму, постараюсь собрать побольше сведений.
– Что происходит в городе? – спросил Клесмет.
– Штурмовики распоясались, бесчинствуют, убивают людей. Карательные отряды создаются стихийно, и каждый из них стремится урвать как можно больше. В первых рядах штурмовиков выступают «старые бойцы», которых мы раньше ловили и сажали в тюрьмы.
Перед глазами Вилли возникли события сегодняшнего дня. Пытаясь хоть как-то упорядочить действия штурмовиков, Дильс собрал группу из чиновников полиции, в которую попал и Леман, и направился с ним инспектировать их логовища. Первой оказалась пещера пыток на четвертом этаже дома НСДАП. Картина ужасная… Полы в комнатах устланы соломой. Обнаруженные жертвы умирали от истощения. Много дней подряд они провели в узких шкафах, где у них выбивали признания. Дюжина головорезов через каждые несколько часов их избивала резиновыми жгутами и железными палками. У всех были выбиты зубы и переломаны кости. Когда полицейские вошли, эти живые скелеты лежали рядами на гнилой соломе. Не нашлось ни одного человека, на теле которого не было бы синих, желтых и зеленых полос от жесточайших избиений. У многих совершенно заплыли глаза, под носом были кровавые струпья. Не слышно было ни стонов, ни жалоб – все безмолвно ждали смерти или новых мучений.