Вошь на гребешке
Шрифт:
– Вопрос я знаю, чего уж там, - сполна изучив недоумение собеседника, проворковала Тэра.
– Ты права в одном, а именно вот в чем: у меня нет ответа. Но решение искать ответ в безответности и есть путь... напрямки, как сказала бы ты. Этот выбор дорого обойдется и породит массу ошибок. Но пусть так! Он закроет старые счета и преумножит новые, чего я и желаю. Не буду обсуждать и отменять того, что в моем праве. Да, действуем вслепую. Да, мне не жаль тебя... никого не жаль. Помнишь грибницу? Именно тогда я сказала тебе важное. Ты была в гневе, слова должны были впечататься, оставив глубокий
Черна склонилась глубже, медленно и красиво выпрямилась, отвернулась и двинулась к порогу мелкими незаметными шагами, позволяющими со стороны заподозрить - она плывет. Йонгар повторно поперхнулся и сипло спросил, отбросив всякую вежливость вальзов, предпочитающих не лезть в чужие дела и тем более не выказывать свою неосведомленность:
– Это... кто?
– Ученица, - излишне коротко ответила Тэра.
– Вы не передумали? Оказывая содействие нам, вы ставите под угрозу многое для себя и запада.
– Мой отец жил в мире твердых форм и надежных якорей(59), - голос Йонгара более не выдавал его подлинных чувств, звучал свободно и уверенно.
– Я знаю о таком порядке вещей достаточно, чтобы понимать свой выбор и действовать... не вслепую. Но я готов дать более надежные основания для доверия, если получу ответ на первый свой вопрос. О происхождении Руннара.
– Разве нам нужен кто-то, умеющий помнить ответы?
– спросила Тэра у каминного зала, и пламя Фпйена загудело с отчетливым неодобрением.
Туман дуффового плаща испуганно склубился и потек в коридор, опережая движение Черны. С живым огнем не спорят, в каминном зале - тем более. Дверь закрылась с тихим щелчком, лишая Черну ответа на вопрос, который она полагала важным. Очень скоро Руннар станет её врагом. Разве это не дает права знать о нем чуть больше, чем допустимо в иные дни?
Зверь в замке давно. С лютых(60) зим, кажется. О том времени полувековой давности помнят немногие слуги и анги. И они предпочитают молчать. Еще бы! Примерно тогда Тэра Ариана Файенская перерезала горло Астэру Мерийскому, первому вальзу востока. О причинах её поступка известно еще меньше, чем о природе Руннара. О причинах настойчивости в постановке востока на якоря(61), проявленной все той же Тэрой, порой весьма неразборчивой в средствах, известно еще меньше. Тайны склонны копиться и слипаться, как комки грязи. По мнению Черны, не только это роднит тайны - и грязь...
От северного окна в торце длинного коридора без звука подкралась Ружана, привычно озираясь по сторонам и опасаясь невесть чего. Подала кубок с теплой медовухой на травах. Исподлобья глянула на Бэла, пожевала губы, сомневаясь в том, годен ли для разговора лишний человек.
– Я знаю про Руннара, - едва слышно выдохнула Ружана в пух плаща, так, чтобы туман выпил звук и не позволил коридору нацедить хоть малое эхо.
– Слышала... летом, когда тут была королева. Её вальза Милена водила по стене. Тот сказал, что Руннар точно - сгусток крови дракона(62). Нельзя высвобождать его из шкуры, разве допустимо такое - да пролить в лесу, на родные корни? Черна, я никогда тебя не просила, но я травница...
– Шла бы ты, и куда подалее, - досадливо пробормотал Бэл, трогая рукоять рудного клинка.
– Бегом!
Последнее слово он не выкрикнул, но выговорил внятно, в полный голос. Эхо хлестко ударило по коридору, Ружана охнула, присела и опрометью бросилась прочь, забыв о кубке. Он, опущенный на пол вороненой рукой в доспехе, так и остался стоять у порога каминного зала. Черна облизнулась, гадая, какой теперь на вид её язык и что за тон у зубов? Вдруг они острее прежнего и торчат, не прикрытые губами?
– Даже не раздвоенный, - догадался Бэл, тихонько рассмеялся и погладил по плащу на предплечье.
– Что-то надо из кузни? Оружие... Не знаю, что еще?
– Мне такой - оружие? Камень для полировки когтей, разве - его, - без радости хмыкнула Черна.
– Если тихоня права, замок придется двигать на новое место. По осени - дурное дело, тяжкое. Не боишься, первый ученик?
– За тебя боюсь, за Тэру, за... за Милену особенно, - шепотом закончил фразу Бэл.
– Тэра не в уме, сам вижу. Чую. Только разве прорицателям это вредно? Она теперь в духе, сильно и глубоко в духе. Ни мутности, ни тьмы бессребренной. Пусть будет по воле её, я осознанно принимаю выбор Тэры.
– Принимай, умник. А мне интересно заломать зверюгу, - призналась Черна.
– Ох и крупный он! Почти что страшно, да? И вот: Ружана наша, похоже, опять жабьей икры(63) нажралась, подслушивает. Иначе откуда бы ей знать то, что было сказано Йонгаром?
– Я разберусь с запасами икры. Это не сложно. Со Светлом тоже поговорю, пусть вразумит. Нехорошо подслушивать.
– Где Тэра указала место для ошкуривания?
– На северной поляне, близ стен, - отозвался Бэл, охотно меняя тему.
– Уже все готово, Врост вторую ночь бродит, совестит старые деревья, место выравнивает. Старательный парнишка и дар у него - ого-го, я ничего подобного не видывал.
– Много мы тут видывали, поверх крон(64). Ты ведь еще застал старые времена, когда можно было - поверх? Свободно...
– Снится иногда, - улыбнулся Бэл.
– Но отчетливо не помню. Восток крепко встал на якоря(65), когда мне было совсем мало лет, что я могу помнить? Первый год в этом мире жил. Только ощущения еще приходят во снах, и они вызывают восторг и отчаяние, мы утратили слишком многое тогда.
– Потому я и вскрою ему шкуру, кем бы он ни был, - заверила себя Черна.
– Где искать точку срыва?
– Скорее всего, загривок возле основания шеи, - с сомнением предположил Бэл.
Они миновали ворота и зашагали к опушке, постепенно забирая к востоку и не придерживаясь тропинок. Дуфф, растение ночное и довольно робкое, плотнее прильнул к телу, ощущая скорый рассвет и заодно желая согреться и попросить о защите. Он и туман-то напускал не со зла, просто норовил спрятаться, а люди иной раз по недоразумению связывали нападение крупного зверя и туман, возникший в нужном месте и создавший условия для коварной засады.