Восход Акроникса
Шрифт:
Продев сквозь обрамленное яшмой отверстие прочную кожаную полоску, намертво привязав другой её конец к своей руке, Викар поправил походный ремень с припасами и отправился в путь.
* * *
Так он и шел уже вторые сутки, торопясь показать свою удивительную находку матери, с каждым часом все больше радуясь, наблюдая, как сияющие крупицы заполняют темные жилы мраморных сот. Сам того не заметив, Вик нарушил одно из основных правил - всегда будь начеку, что и привело к встрече с химерой, а заодно едва не стоило ему жизни. Поэтому, следующие полдня пути он провел в молчаливом сосредоточении, упорно пробираясь сквозь густые лесные бастионы, к родному очагу. При этом старательно обходя не только лежки опасных зверей, но и любые места, где можно было пересечься с хищником, вроде охотничьих троп и горных родников. Благо у него все ещё хватало сушеного мяса, в
Когда парень, наконец, добрался до знакомых с детства скрытных боров-схронов, с запасенной на зиму снедью, а до дома оставалось всего каких-то пару километров, он увидел полыхнувшее вдали зарево. Не прошло и секунды, как оттуда же раздался треск ветвящейся молнии и чудовищный грохот, будто скальный элементаль с размаху врезался в утес. Облака окрасились огненно-рыжим, а следом послышался шум, напоминавший лавину камней, низвергавшуюся с небес и врезавшихся в стылую осенью землю.
Звуки яростного сражения раздавались со стороны его дома. Викар тут же сорвался на бег, ему вдруг стало наплевать на предосторожности, которым он учился всю жизнь. Где-то там, всего в паре тысяч шагов от него кто-то напал на его семью. Там были его братья и мать и ему было плевать, даже если сам бог смерти спустился за ними. Он был готов зубами вцепиться в глотку, разрывать плоть и крушить кости, спасая родных. Ему стало жарко от сжигавшего его изнутри гнева и быстрого бега, но в то же время бил озноб, а на спине выступил холодный пот, от страха за жизни близких.
Викар бежал вверх, перепрыгивая толстые корни и перескакивая с камня на камень, словно молодой, полный сил дьяволо-волк. Юноша потянулся к месту, где когда-то висела самодельная булава и только сейчас вспомнил, что потерял её спасаясь от химеры. Тогда, он выхватил из-за пояса короткий, костяной кинжал и крепко сжав тот в своей руке, приготовился вонзить его клык в шею первому попавшемуся на пути чужаку.
Влекомый мыслями о семье и страхом её потерять, Вик не сразу понял, что уже пару минут несется сквозь лес почти в полной тишине. Живот скрутило от нарастающей паники: 'Битва окончилась, но кто победил?' Внезапно, на его пути попался огромный, размером с лошадь, каменный серый блок, выщербленный с одной стороны и почерневший от копоти с другой, это была часть одной из стен его дома: 'Кто же мог вырывать такой кусок от монолитного строения да ещё и зашвырнуть его так далеко. Магия? Возможно' Эта догадка не прибавила Вику радости, чтобы ни произошло, сражение было нешуточным, раз даже казавшиеся вечными остовы строений древних эпох, оказались бессильны перед сошедшимися в противостоянии силами.
Парень перемахнул последний пригорок, отгороженный стеной синих елей и оказался на пологом скате. Тонкая тропка вилась под ногами к тому, что некогда было высокой башней, а ныне стало лишь руинами, приютившими в себе его семью, верой и правдой защищая их от дождя, лестных зверей и ужасов периодически прорывавшегося в мир. Это был их санктуарий.
Викар замер, не в силах оторвать взгляд от открывшейся ему картины. В круглой низине, от края до края полыхало пламя чудовищного пожара. Часть деревьев была разорвана, земля взрыта и перепахана, встав на дыбы огромными бурунами. Все вокруг заволок едкий черный дым, а в середине, над остатками гранитных блоков башни, возвышалось чудовище, равных которому парню видеть ещё не доводилось. Это был десятиметровый в высоту и почти пятидесятиметровый в длину остов, составленный из невероятно огромных костей, опирающийся на восемь толстых много-суставчатых лап, каждая из которых оканчивалась черным шипом. В 'брюхе' твари, обрамленном парящими вокруг разорванными якорными цепями, тлел черный огонь, темными ручейками расходившийся по всему гигантскому остову. Он питал собой искрящиеся руны, будто бы начертанные самой тьмой, что видимо были узлами силы, нечистой волей незримых хозяев поддерживающие 'нежизнь' в этом отродье. На верхушке этого ожившего ужаса находилась приплюснутая, слега вытянутая вверх, словно гигантский голыш, пятиметровая голова-череп, на которой виднелись четыре слившиеся краями глазницы. Из их глубин, на мир воззрились мертвые буркала, каждое размером с голову человека. Пасть создания, открываясь, расходясь двумя парами страшных челюстей с вереницами острых зубов и костяных клыков-крючьев по бокам.
Но то, что произошло дальше, заставило мир перед глазами Викара пошатнуться. Он увидел, как один из чудовищных шипов твари впечатал верхнюю часть тела матери, с болтающейся на остатках шеи головой, в монолит
Они проиграли эту неравную схватку и им уже ничем нельзя было помочь. В то же время, огромный череп костяного голема, продолжал неустанно рыскать над руинами, взад и вперед, словно ища кого-то. 'Он ищет Прана' - догадался Викар. В башне был небольшой погреб с парой закутков, в которых обычно хранили самые ценные продукты и тварь явно не могла дотянуться до его младшего брата. Видимо, тот пытался спрятаться, в надежде, что порождение кошмаров оставит его и уйдет. Однако, тварь и не думала отступать. Пока Викар в панике соображал, что же предпринять, чтобы спасти Прана, голем засунул свою немаленькую голову внутрь разрушенного остова башни. Кости груди раздались в стороны, тлеющее черное пламя набухло, затопив собой чудовище изнутри и порождение тьмы 'выдохнуло'.
Послышалось свистящее шипение, как от сырых поленьев и вслед за ним изверглась черно-зеленная плеть магического, расплавляющего сам камень, огня. Пламя вырвалось сначала из прорех в стене и окон, а потом, видимо прорвавшись в погреб и затопив тот, начало бить из трещин в земле вокруг бывшего дома Викара, выплескивая на поверхность снопы иссушенного, тлеющего пепла. Выжить после такого было невозможно, отродье же, деловито и неспешно, когтем принялось ворошить пепелище.
Это был конец. Конец всего: его любимой семье, его надежде забрать родных в тот чудесный райский мир, его жизни - он просто не видел причин дальше жить. Силы покинули Викариана, он больше не мог стоять и привалившись к липкой сырой коре сосны-гнилушки, сполз на землю, горько заплакав.
* * *
Это был конец, но это же было и началом. Началом настоящей жизни. Так в крови, горе и отчаянии рождался герой, чье имя будет ещё долго греметь в вехах этого и иных миров. Так начинался Путь, на котором всегда придется делать выбор: не всегда легкий, не всегда очевидный, но ткущий свой, неповторимый узор легенд и подвигов на лике мироздания.
ГЛАВА 1. Хранители Вечной Переправы.
Голем ещё полчаса рыскал в окрестностях разоренного дома. Сухой скрип трущихся друг о друга костей и утробные взрыкивания сопровождали чудовище, деловито сновавшее то взад, то вперед, будто ища что-то. Тварь несколько раз возвращалась к дому вновь и вновь внимательно осматривая выгорающие останки. Внезапно, чудовище резко запрокинуло голову к быстро темнеющему ночному небу и на мгновение застыло, словно прислушиваясь.
Викару, несмотря на то, что он находился на самой вершине холмистого отрога, окаймлявшего родную долину, было плохо видно, что происходит внизу, только огромные размеры костяного монстра позволяли не терять этот ужас из виду. В груди молодого человека поселилась черная, всепоглощающая печаль. Раскрасневшиеся от слез глаза больше не могли выдавить ни капли влаги. Из сведенного спазмами горла вырывалось лишь хриплое шипение. Клокочущая ярость рвалась из груди, но Викар крепко сцепил зубы, не позволяя стону душевной боли выдать его. Жизнь никогда не была простой и судьба не раз насмехалась над ним, но сейчас казалось, будто само дальнейшее существование утратило смысл.
Внезапно, со стороны пепелища послышался сухой перестук. Вик обернулся. Порождение темной магии, быстро семенило сквозь жирные, извивающиеся змеями, столбы черного дыма. Оно уходило. Уходило на север, оставляя за собой разоренный дом Вика, его убитых близких и чудовищную пустоту в душе молодого человека. Пустоту, которую грозило заполнить отчаяние и безысходность. А ещё, ярость, боль и холод. Рука Вика с такой силой сжала ветвь дерева, укрывавшего его все это время, что кора под его пальцами превратилась в мешанину из бурой щепы и липкого сока. Сдавленный хрип вырвался сквозь стиснутые зубы, вытекая из глотки будто болотная смола. Кто бы не стоял за этим кошмаром, он ответит за все. Парень прикрыл воспалённые глаза, слегка склонив голову и попытался унять рвущееся из груди сердце.
Чудовище уходило, а тьма все плотнее укутывала, замерший в страхе перед надвигающейся ночью, мир. Оставаться на месте было нельзя. Но и бросаться с голыми руками на тварь, стало бы самоубийством. К тому же кукловод, управляющий этим големом так и не явил себя, а значит, подобная отчаянная храбрость стала скорее бы глупостью. Неожиданно, Викар вспомнил небольшую молитву-клятву, которую случайно подслушал ещё в далеком детстве:
Пусть тьма клубиться средь камней,
И крови росчерк стыл,