Восход Черной луны
Шрифт:
— Только не надо из всего делать трагедию, — разозлился Роман.
Этот разговор должен был стать второй частью его сценария, и теперь он досадовал, что первая, более приятная часть, после его сообщения будет уже невозможна.
— Мои родители тоже имеют право на общение с внуком, — на всякий случай повысил тон Роман. — Ничего страшного не произойдет, если ребенок недельку погостит у них.
— Чудесно! Вы уже все решили! Такая мелочь, как мое мнение, — вам, конечно же, ни к чему! — возмутилась Ирина.
Мать испуганно
— Доча, ну что ты так разошлась? Ведь всего на недельку. Ты и не заметишь, как пролетит время. Пусть Виталик побудет у дедушки с бабушкой. Они же так редко его видят. И ты отдохнешь.
— Каникулы начнутся только через неделю, — уже не так уверенно ответила Ирина.
Но тут в разговор вмешался сам «предмет» раздора и жизнерадостно сообщил:
— Ма! Да мне уже сейчас в школе делать нечего! Контрольные мы все написали. Сейчас учителя одних двоечников вызывают или тех, у кого спорный вопрос с годовой оценкой. А мне уже и годовые в журнал поставили.
Ирина ревниво заметила, как загорелся ехать к Надуевым сын, и расстроилась окончательно.
— Нет! — отрезала она. — Что хотите делайте, — не пущу. У меня совсем другие планы. Надо было предупреждать заранее. Все, извините, я на работу опаздываю.
Она поспешила в другую комнату. Мать засеменила за ней.
— Иринка, доча, неудобно получается. Сваты ехали в такую даль, сватья вон больная даже приехала…
— А тебя не обижает их беспардонность? «Даже больная приехала»! Настолько была уверена, что едет не зря! Люди прежде чем мешок для картошки из дома отдать, сто раз подумают, а тут ребенка — раз и нате вам на блюдечке по первому требованию! Есть телефон, — могли позвонить, предупредить, тогда еще, может быть, как-нибудь и сговорились бы. Все, мама! Не трать понапрасну время. Не пущу Виталика.
Мать вздохнула и вышла из комнаты. В глубине души она была рада такому решению, но испытывала неловкость по отношению к сватам и опасалась скандала.
Когда Ирина уже держалась за ручку входной двери, в прихожую выскочил Роман.
— Любимая, подожди, неужели никак нельзя урегулировать этот вопрос?
— Я опаздываю, поговорим после.
— Я отвезу тебя.
— Нет. Не хочу привыкать к роскоши.
* * *
Весь день сердце Ирины было не на месте. Несколько раз она звонила родителям, проверяла, дома ли Виталик. В конце концов она не выдержала и пошла к заведующему отделения.
— Сергей Аркадьевич, отпустите меня сегодня. Мне очень надо.
— Да ты что, Надуева, с кем же я тогда останусь? Торчинская на больничном…
— Сергей Аркадьевич, умоляю вас, это очень важно. Я могу потерять ребенка! — едва не заплакала Ирина.
Заведующий испуганно посмотрел на нее, но вопросов
— Идите.
Ирина вихрем понеслась домой.
У подъезда она столкнулась с соседкой.
— А, Ирочка, — добрый день. А ваши гости только что вышли.
— Куда? — напряглась Ирина.
— Наверное, к машине пошли, — сказала соседка и указала рукой в сторону асфальтированной площадки, расположенной на другом конце двора под раскидистыми ивами.
Ирина побежала туда. Она всматривалась, стараясь разглядеть, с Надуевыми ли Виталик, но ивы опускались ветками до самой земли и ничего не было видно.
— Что же ты за мужчина, если со своей женщиной не можешь сладить? — услышала она сердитый голос свекра, говорившего на своем родном языке.
Ирина понимала этот язык, хотя говорить на нем не пыталась, — стеснялась.
— Причем здесь мужчина — не мужчина. Не о том ты, отец, — рассердился Роман. — Она по-своему права, надо было хотя бы предупредить. У нее кроме ребенка и работы ничего нет в этой жизни.
Ирина остановилась и затаила дыхание, вслушиваясь в разговор.
— Она жена. Как ей муж говорит, так и должна делать.
— Отец, мы в России. К тому же она самостоятельная женщина. Ты же и постарался сделать так, чтобы она от меня как можно меньше зависела. Как теперь я ей прикажу? Да она пошлет меня подальше и ничего я не смогу сделать. Чем я ее напугаю?
— Я во всем виноват?! Чем же я постарался сделать ее независимой? — возмутился свекор. — Квартиру вам не купил?
— И это тоже! Если бы ты не заставил меня жениться на Мадине, я жил бы сейчас с Ириной и Виталиком и был бы счастлив, а не болтался, как бревно между берегами, — зло ответил Роман. — А теперь она получила образование, прижилась у своих родителей и плюет на меня. Если бы я купил квартиру…
Ирина с трудом сдержала вздох и осела на землю. То, что она слышала, казалось фантастическим, невероятным.
— Она завтра же туда привела бы любовника, а ты и проверить это не смог бы, — покряхтывая (видимо, вытаскивал из автомобиля что-то тяжелое), сказал свекор. — Ты же бываешь здесь раз в месяц. Какая квартира?
— Она не такая, она порядочная женщина, — возразил Роман.
— Они все одинаковые, когда им волю дашь. Ты отец Виталика. Посадим его в машину и увезем. Буду я еще юбке кланяться. Подай ключ… не этот, на четырнадцать.
— Нет, — отрезал Роман, загремев инструментами, — этого она мне никогда не простит. На четырнадцать нет, он у тебя.
— Не простит, и к лучшему. Не будешь болтаться между берегами. Хоть Аллах и разрешает нам иметь четырех жен, но даже две жены, когда они на таком расстоянии друг от друга, только осложняют жизнь.
— Отец! Как ты не поймешь? Я люблю ее! Только ее! Чем бы ни занимался, сердце мое здесь, рядом с ней. Будешь давить на меня, все брошу и приеду сюда.