Восход Черной Луны
Шрифт:
– Гамал! Я вызываю тебя на поединок чести!
– поспешил прокричать Нигаэль, не желая дальше испытывать терпение Зверя и его воинов.
Падший удивился, услышав именно свое имя. Спрыгнув с коня, он спокойно пошел к Избранному. Тот одернул скакуна, остановившись. Тяжеловоз забил копытами, заржал, брызжа слюной. Игриво размахивая скимитаром, Гамал шел, словно гулял в тенистом скверике. Морщинистое, позеленевшее за годы, проведенные в мрачных чертогах царства злобы и ужаса, лицо расчертила улыбка обреченного, хоть в планы Стреловержца гибель от руки Избранного не входила.
– Я мог бы просто застрелить тебя из лука, только какой это получился поединок чести, поступи я так?
– Гамал протянул руку ладонью вверх.
– Предлагаю спешиться, пусть все пройдет по справедливости.
– Не выйдет, - покачал головой избранник.
– Я тебя обманул, не будет поединка.
Не успело непонимание перерасти в злость, как Нигаэль ошарашил Гамала пуще прежнего.
– Гамалиил, ты изменил слову защищать Небесный Чертог, предал Давшего тебе жизнь, пошел войной на братьев...
– Нигаэль сделал паузу.
– Но ты доказал поступком, что твой дух не полностью исказился ненавистью Сатаниила. Всевышний прощает тебя. Сын может вернуться домой.
– Ты лжешь, подлый ублюдок!
Демоны и те шарахнулись, как трава от порыва ветра, от исполненного страданием вопля Стреловержца. Задето самое больное место падших изгнанников, за исключением Сатаниила, мало переживающего из-за ссылки, озлобленность и жажда мести убили в нем все самое светлое безвозвратно. Но его первые спутники, ангелы, сброшенные в огненную бездну, втайне лелеяли надежду на возвращение в родные пенаты, грезили во мраке вновь насладиться теплом и светом солнц, дарующих Мирозданию жизнь.
Гамал затрясся, сжал зубы, изрыгая проклятья. Ему-то чудилось, будто Избранный явился глумиться над сокровенным желанием изгоя, дабы сокрушить волю сражаться. Он и позабыл, что бывают честные люди, или высшие, окруженный завистью и злостью. А Нигаэль говорил чистую правду.
– Ты сохранил жизни семье эльфов в Суг-Меаса, - продолжал заступник Чертога.
– И Ра видел это. От лица Всевышнего, он дарует тебе прощение.
– Я никого не щадил!
– взвыл Гамал.
– Зачем ты врешь мне?! Откуда тебе известно, что и где я делал?!
Бэрон наблюдал за непонятной беседой с удивлением. Поединок чести не спешил начинаться и Император теней забеспокоился. Оставив Мессора командовать армией на случай "вероломной атаки", он направился к не случившимся поединщикам. Поведение Падшего взволновало Зверя особенно.
– Почему ты не сражаешься?
– Бэрон попытался развернуть Гамала к себе, но тот вырвался, и все норовил прикрыть лицо.
– Этот прихвостень скверны больше не властен указывать тебе, - произнес Нигаэль. Рядом с ним упал луч света.
– Иди же, чего ждешь? Всевышний никогда не обманывает, а первородные сыны дороже ему, нежели прочее Мироздание. Отец хочет вернуть блудное дитя домой.
– Ты что несешь?!
– взбеленился Бэрон.
– Убирайся или дерись с ним!
Захлебываясь ненавистью, Бэрон не предусмотрел возможности бросить ответный вызов от своего имени. Тогда-то уж избранник не отвертелся бы от схватки и, весьма вероятно, потерпел поражение. С другой стороны, в глубине темного духа он опасался проиграть ему и тем самым обречь дело Сатаниила на провал. Демоны разбегутся, словно крысы с тонущего корабля, лишившись надзора. Гамал растерялся, в глазах сурового, свирепого и самого преданного слуги Царя Преисподней появился страх. Дрожащие руки потянулись к свету. Вдоль луча побежали кольца, уносящиеся ввысь, в желто-бежевые облака. Светлые и бледные небеса постепенно заволакивали хлопья пепла, гонимого от горящих лесов тихим ветром.
– Ты не лжешь, - сообразил Стреловержец, глянув в искренние глаза Нигаэля.
– Он простил. Домой, домой...
Впервые за вечность раскрасневшийся глаз Советника Сатаниила обронил чистую слезу. Из пустой глазницы потянулась капля крови. Это, несомненно, была уловка, совет подал Грин, а Ра и остальные одобрили. Гамал не искупил и крупицы злодеяний, но лишь так можно было от него избавиться без проблем. Всевышний же радовался, возвращая одного из изменников. Для Него не важно, сколько страдал в изгнании Падший, многим ли искупил предательство. Реакция Гамала кричала о том, что он давно покаялся. Слово, данное Сатаниилу, ничего не значило в сравнении с возвращением в Чертог. Милосердие позволило исцелить самого страшного врага. Самого страшного, как размышляли тогда защитники Эльтвиллана.
Гамал скинул с головы капюшон, сорвал плащ, небрежно бросил в сторону. За ним на землю отправился скимитар. Зачарованные стрелы посыпались по траве, когда колчан откатился прочь. Остановившись у столба, ведущего в вышнее царство, он переломил об колено лук. Искренняя улыбка озарила оскверненный ненавистью лик.
– Ах ты,... предатель!
– тщетно голосил Бэрон.
– Повелитель не простит твоего вероломства!
– Он предал одиножды, - вступился Избранный.
– И его грехи прощены. Больше над ним не нависнет тень повелителей! Гамалиил Стреловержец отныне свободен!
Протягивая руки к лучу, словно дитя, идущее в объятья родителя, Гамал ступил в круг на траве. Тело его заискрилось, засеребрилось. По каналу мелькнул сгусток, мигом взметнувшийся в дальний мир, пробив барьер тлетворных обелисков. Луч рассеялся, и Нигаэль, исполнив должное, поскакал назад.
– Идиоты, чего уставились! Стреляйте же!
– костерил воинов Бэрон. Но те были настолько поражены и испуганны уходом сильного и властного Гамала, что не решались атаковать город. Многие надежды возлагались именно на Стреловержца.
– Никчемное стадо! Лучше бы вам начать исполнять приказы, иначе пожалеете, что выползли из своих нор! Любите творить зло, так любите и подчиняться Злу! Живо на стены!
В ту же секунду из города вылетел зазубренный диск. Выстрел пришелся аккурат по червям Вуленрода, свившимся вместе. Головы чудовищ отвалились, и они растеклись морем вонючей жижи под ноги легионерам и зверодемонам. Таким образом, повторно плюнуть землей для создания валов они не смогли. Император вместо слов ободрения бросил на павшее духом воинство гневный взгляд.
– Подчиняйтесь воле Владык!
– воззвал хрустящим басом Фрастебог.
– Исугры, в бой! Я хочу души!
– Огонь, огонь со всех орудий!
– крикнул Лаарот.