Восход Черной Звезды. Эра осторожности
Шрифт:
— Дорогой Чарльз, — промурлыкала она. — Не так сильно.
— Извини.
Она села напротив. Форрестер любовался ее волосами, темными глазами и бледной кожей, ее лукавым приятным лицом и стройной фигурой. Некоторые в чайной повернулись и посмотрели на них. Затем, утратив интерес, вернулись к собственным делам.
— Ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть, Тип, — сказал Форрестер.
Девушка опешила.
— Мое имя Эдна Бенсен, дорогой Чарльз. Называй меня Эдна, — произнесла она с легким упреком.
— Но прошлой ночью Хара называл тебя… да! — воскликнул он, припоминая. — Так это ты та девушка, которая посылала мне сообщения?
Она кивнула.
Очень красивое сообщение, — заметил Форрестер. — Не хочешь ли ты выпить чаю?
— Спасибо, нет, — ответила девушка. — Во всяком случае, не здесь. Я пришла пригласить тебя поужинать вместе.
— Да!
Эдна рассмеялась.
— Ты очень импульсивный, Чарльз. Наверное, поэтому вас называют камикадзе? Я имею в виду твое время.
— Трудно сказать, Эдна. Я не знаю, — ответил он. — Потому что раньше не задумывался над этим. Я не знаю, как меня здесь называют. Честно говоря, я в растерянности. Это одна из причин моего поведения. Мне нужно с кем-нибудь поговорить.
Она откинулась на спинку стула и улыбнулась. Затем все-таки решила выпить чаю. Чашку чая тут же подали. Наверное, джоймейкер следил за разговором и, как хороший официант, сделал выводы. Эдна сняла накидку, легким облаком опустившуюся на стул. С первого взгляда Форрестер остолбенел, увидев вырез ее платья.
Со второго взгляда вырез ошеломил его еще больше.
— Дорогой Чарльз, — сказала она. — Почему ты ничего не заказываешь джоймейкеру?
— Я просто не знаю, что у него спрашивать.
— Все что угодно! Что ты хочешь? Ты уже имеешь график интересов?
— Думаю, что нет.
— Боже! Ты должен немедленно заложить это в программу. Тогда тебя будут приглашать на вечеринки и легче будет знакомиться. Наверное, ужасно действовать импульсивно, Чарльз, — сказала она сочувственно. — Да поможет тебе джоймейкер.
Он увидел, что его чашка снова полна и сделал маленький глоток.
— Ничего не понимаю, — заметил он. — Ты хочешь сказать, что джоймейкер сам выберет для меня способ поразвлечься?
— Разумеется. Столько возможностей. Откуда ты можешь знать, что тебе больше понравится?
Он покачал головой…
На этом разговор неожиданно прервался. Его джоймейкер заговорил металлическим, дребезжащим голосом:
— Приоритетное уведомление! Это тренировка! В укрытие! В укрытие! В укрытие!
— О, дорогой, — произнесла, поморщившись, Эдна, — пошли.
— В укрытие! — надрывался джоймейкер, и Форрестер понял причину металлического звука. Джоймейкеры всех людей, сидящих в зале, повторяли этот призыв.
— В укрытие! Начинается отсчет! Сто секунд. Девяносто девять. Девяносто восемь.
— Куда мы идем? — спросил Форрестер, стараясь не отставать от девушки.
— Разумеется, в убежище! Поторапливайся, Чарльз, ясно? Терпеть не могу попадать в общественных местах в подобную ситуацию.
— …Девяносто один. Девяносто. Восемьдесят девять…
Он спросил, с трудом проглатывая застрявший в горле ком:
— Воздушный налет? Война?
Она, взяв его за руку, потащила в дальний конец чайной, куда уже стремительным потоком направились все остальные посетители.
— Не совсем так, дорогой Чарльз. Неужели ты вообще ничего не знаешь?
— Что именно?
— Чужаки. Монстры. И тому подобное. Поторопись, иначе нам негде будет сесть.
Глава 5
Спустившись на лифте и пройдя через освещенный коридор, они попали в полутемное большое помещение. Освещения хватало только на то, чтобы найти свободные места. Зал быстро заполнился, и вскоре двери с глухим стуком закрылись.
После того как три четверти мест были заняты, на сцену вышел человек в черном и сказал:
— Благодарю вас за сотрудничество. Рад сообщить, что в этом здании достигнута мягкость в четыре девятых за сто сорок одну секунду.
Аудитория заинтересовалась. Форрестер вытянул шею, пытаясь найти расположение динамиков, звук которых заполнял все помещение. Лишь когда мужчина вновь заговорил, он понял, что динамиком является его собственный джоймейкер, который как и все остальные джоймейкеры в зале повторял слова ведущего.
— Эта тренировка — одна из лучших, — гордо произнес он. — Я рад, что это произошло именно сегодня. Теперь вы свободны.
— Это все? — спросил Форрестер у девушки.
— Разумеется. Поедем ко мне домой?
— Но, — продолжал он, — если предполагается, что будет налет, если существует какая-то вероятность, то, может, нам лучше задержаться?
— Зачем, дорогой Чарльз? Зачем уподобляться кротам, ведь это обычная проверка.
— Да, но… — немного помедлив, он покинул зал вслед за ней.
Форрестер был сконфужен. Никто ничего не рассказывал ему о войне.
Но когда он поделился своими сомнениями с Эдной, та лишь рассмеялась.
— Война? О Чарльз! Какой ты забавный, настоящий камикадзе! Мы и так потеряли много времени. Так ты будешь ужинать со мной или нет?
— Разумеется, — сказал он, пытаясь улыбнуться.
В своей жизни, начатой в 1932 году и завершившейся тридцать семь лет спустя глотком пламени, Форрестер был преуспевающим, обеспеченным и прочно стоящим на ногах человеком.