Восход тьмы

Купер Сьюзен

– Ты, что ли, наладишь погоду?

«Возможно, я мог бы это сделать, – подумал Уилл, с трудом переступая по главной дороге в направлении проезда Охотничьей лощины. – Возможно, я мог бы». Снег был очень глубоким даже на тротуаре. За последние два дня по дороге прошли от силы несколько человек, и снег был лишь слегка утоптан. Уилл провел эти дни очень спокойно, несмотря на воспоминания обо всем, что с ним произошло. Вместе со всей семьей он весело отметил свой день рождения. Праздник выдался таким шумным и суетливым, что ночью он заснул, как младенец, даже не вспомнив о Тьме. Следующий день он провел вместе со своими братьями на склонах окрестных холмов, играя в снежки и катаясь на санках, сделанных из того, что было под рукой. Дни стояли пасмурные, над головой нависали снежные тучи, но по неведомой причине снег не падал на землю.

Было очень тихо, ни одна машина не проезжала по дороге, кроме фургонов молочника и булочника. Притихли и грачи; только парочка птиц медленно пролетали над рощей туда и обратно.

Животные, как отметил Уилл, больше не боялись его. Скорее наоборот, они стали относиться к нему с большей теплотой. Только Раг, старшая из двух овчарок, которая любила сидеть, положив голову на колени мальчика, иногда странно дергалась без видимой причины, как будто ее било током. Потом пес начинал беспокойно рыскать по комнате, а перед тем как снова подойти к Уиллу, вопросительно смотрел ему в глаза и лишь после этого уютно устраивался у его ног. Уилл не знал, как с этим быть. Он понимал, что Мерримен мог бы помочь, но он сейчас очень далеко.

Знак в виде круга с перекрестьем внутри оставался теплым на ощупь с тех самых пор, как мальчик вернулся домой два дня назад. Сейчас, идя по дороге, он засунул руку под куртку и обнаружил, что круг очень холодный. Мальчик решил, что это, должно быть, потому, что на улице стоит мороз, и успокоился. Уилл провел почти весь день в Слау, ближайшем крупном городе, делая покупки к Рождеству. Это был ежегодный ритуал: за день до Рождества он тратил все подаренные ему на день рождения тетушками и дядюшками деньги на подарки родным. Однако в этом году он впервые отправился за покупками один. И ему это очень нравилось: в одиночестве можно все лучше обдумать. Самый важный подарок – книгу о Темзе для Стефана – он купил заранее и отправил ее в Кингстон на Джамайку, где судно остановилось на так называемой Карибской станции. Уилл подумал, что это чем-то напоминает железную дорогу. Он хотел было спросить у своего друга кондуктора, что представляет собой Кингстон. Но поскольку кондуктор приехал из Тринидада, то, возможно, не испытывал теплых чувств по отношению к другим островам.

У Уилла снова испортилось настроение. Это периодически случалось с ним в последние два дня из-за того, что в этом году он впервые не получил подарка на день рождения от Стефана. Он в который раз пытался отогнать чувство разочарования, заставляя себя думать о том, что почта работает плохо или корабль, обогнув зеленые острова, отплыл в море по какому-то срочному заданию. Но Стефан никогда не забывал о нем и, скорее всего, не забыл и в этот раз. Значит, что-то произошло.

Впервые с того самого серого утра, в день его рождения, выглянуло солнце, и сейчас Уилл мог наблюдать, как оно садится. Огромный ярко-оранжевый солнечный диск сиял сквозь просвет между тучами, и по всему серебристо-снежному миру рассыпались крошечные золотистые искорки света. После серых от слякоти улиц города весь мир, казалось, вновь блистал красотой. Уилл медленно брел мимо садовых изгородей, мимо деревьев и наконец дошел до узкой немощеной дорожки, известной как Прогулочная аллея, которая была ответвлением главной дороги и в конце концов поворачивала и соединялась с проездом Охотничьей лощины неподалеку от дома Стэнтонов. Дети частенько срезали по ней путь. Уилл бросил взгляд на дорожку и увидел, что никто не проходил по ней с тех пор, как выпал снег. Она была затеряна под глубоким снегом, белым и гладким, едва тронутым узором птичьих следов. Неизвестность манила мальчика, и он был не в силах этому сопротивляться.

Итак, он свернул на Прогулочную аллею, с удовольствием шагая по хрустящему снегу, и белые хлопья, как бахрома, налипали на его штанины, заправленные в ботинки. Почти сразу солнце скрылось из виду, отсеченное лесополосой, которая тянулась между маленькой дорожкой и домами, стоявшими вдоль проезда Охотничьей лощины. Пробираясь по снегу, Уилл прижимал к груди пакеты, снова и снова пересчитывая их. Нож для Робина; замша для чистки флейты для Пола; дневник для Мэри; соль для ванны для Гвен; специальная ручка с войлочным пишущим узлом для Макса. Подарки для остальных членов семьи были заблаговременно куплены и упакованы.

Прогулка по аллее перестала быть приятным приключением гораздо быстрее, чем он мог ожидать. Ноги мальчика начали ныть от тех усилий, которые надо было прилагать, шагая по глубокому снегу. Пакеты теперь казались ему очень тяжелыми. Золотисто-оранжевое сияние солнца поглотила унылая серость. Он замерз и проголодался.

Справа от него высились деревья, в основном вязы, иногда встречались буки. С другой стороны от дороги находился пустырь. Выпавший снег полностью преобразил его, превратив из грязновато-серых зарослей бурьяна и низкого кустарника в лунный пейзаж белеющих склонов и затененных впадин. На заснеженной дорожке то тут, то там валялись ветки деревьев, обломившиеся под весом снега. Прямо перед сабой Уилл увидел огромную ветку, лежавшую поперек дороги. Он с опаской посмотрел вверх, пытаясь оценить, много ли еще сухих веток готовы обрушиться вниз с массивных вязов при сильном порыве ветра или просто под тяжестью снега. «Хорошее время для сбора хвороста», – подумал он, и в его воображении возник притягательный образ яркого огня, танцующего в камине огромного зала; того огня, который изменил его мир, сначала исчезнув по его команде, а затем покорно разгоревшись вновь.

Пока Уилл пробирался по снегу, неожиданно дерзкая и забавная идея пришла ему в голову. Она была вызвана мыслями об огне. Мальчик даже остановился, не в силах сдержать улыбку. «Ты, что ли, наладишь погоду»? Ну нет, вряд ли он сможет обеспечить теплое Рождество, но он способен погреться немного прямо здесь и сейчас. Уилл решительно посмотрел на сломанную ветку, лежавшую перед ним, и непринужденно, осознавая, что дар находится внутри него, скомандовал с некоторым озорством: «Гори!»

Ветка дерева, лежавшая перед ним на снегу, мгновенно вспыхнула. Каждый ее дюйм, начиная с толстого прочного основания и до самой маленькой тонкой веточки, был охвачен языками желтого пламени. Послышалось шипение, и над горящей веткой поднялся высокий сияющий столб света. Дым от огня не исходил, а само пламя было очень ровным; тонкие веточки, которые должны были бы моментально превратиться в пепел, продолжали гореть и гореть, как будто питались каким-то топливом изнутри. Стоя в одиночестве около огня, Уилл почувствовал себя маленьким и напуганным: это был необычный огонь, и его нельзя было контролировать обычными средствами. Он вел себя не совсем так, как огонь в камине. И мальчик не знал, что с ним делать. Стараясь не поддаваться панике, он снова сконцентрировал свои мысли на огне и приказал ему исчезнуть, но огонь продолжал гореть так же ровно и устойчиво, как и раньше. Уилл понял, что его поступок был глупым и неуместным, а возможно, и опасным. Глядя вверх на пылающую колонну, он увидел, что над ней, высоко в сером небе, медленно кружили четыре черных грача.

«Ах, Мерримен, – подумал расстроенный мальчик, – где ты сейчас?»

Затем он внезапно почувствовал, что задыхается, словно кто-то схватил его сзади, заморозил ноги в глубоком снегу и скрутил ему руки за спиной. Пакеты упали в снег. Уилл закричал от боли в руках. В ту же секунду человек, напавший на мальчика, ослабил захват, как будто вовсе не хотел причинить ему вреда. Но все же он продолжал крепко держать Уилла.

– Убери огонь! – настойчиво прохрипел голос у него над ухом.

– Я не могу, – ответил Уилл, – честное слово. Я пытался, но не могу.

Человек ругался и бормотал как-то странно, и вдруг Уилл понял, кто это. Его страх улетучился, как будто камень упал с души.

– Странник, – попросил он, – отпусти меня. Не смей так хватать меня.

Но тот сжал его еще сильнее.

– Ну уж нет, мальчик. Я знаю твои шуточки. Я знаю, кто ты, знаю, что ты Носитель Света. Но я не доверяю тебе, как не доверяю и Тьме. Ты недавно проснулся, и я скажу тебе кое-что. Пока ты еще не оперился, ты не можешь ни на кого влиять, если только ты не видишь его своими глазами. Так вот, я не дам тебе увидеть себя, это уж точно.

– Я не собираюсь причинять тебе вред. Есть люди, которым действительно можно доверять, – сказал Уилл.

– Очень немногим, – горько произнес Странник.

– Если ты отпустишь меня, я закрою глаза.

– Тьфу! – сплюнул старик.

– У тебя есть второй Знак. Отдай его мне.

Наступила тишина. Уилл почувствовал, как руки старика отцепились от него, но продолжал стоять на месте и не оборачивался.

– Послушай, Странник, у меня уже есть первый Знак, – сообщил он. – Ты сам знаешь, что он у меня. Посмотри, я распахну куртку, и ты увидишь первый круг на моем ремне.