Восход Водолея (сборник)
Шрифт:
«Пройдемте так пройдемте. Ничто не мешает. Ноги пока ходят. Было бы интересно, спросил бы – куда и зачем, да только ведь не интересно. Есть, конечно, вялая надежда, что за чем-то необычным и не куда-то в еще более глубокий подвал, а в приличное заведение, но искренне надеяться на это глупо. Чудес не бывает...»
– Не волнуйся, Федя, я Людмиле скажу, – трагически-участливые нотки в голосе Поликарпова звучали фальшиво. – Господа агенты, вы про Кувалду не забыли?
– Слушай меня внимательно, – «важный» агент ухватил кабатчика за шиворот. – Ты никого не видел, и куда делся Пустотелов, не знаешь. Понял?
– Понял, – поспешно кивнул Поликарпов. – А Кувалда?
– Заберем, – агент поморщился. – Свободен.
– Федя! – вопль был такой силы, что перекрыл все прочие звуки на площади. Орала Люська. Видимо, уловив каким-то женским чутьем недоброе, она пошла по следам мужа. Ее монументальный силуэт маячил в глубине тоннеля-проспекта метрах в ста от площади. Бежала Люська, несмотря на вес, довольно резво, а в руках у нее матово поблескивало нечто круглое и металлическое. Скорее всего, сковородка.
– Быстро! – скомандовал «важный». – Пивцов, Воткин – налево! Вернетесь в кабак и арестуете Кувалду. Совковский, Пустотелов – к эскалатору!
Федор уже давно разучился спешить и убегать, тем более от Люськи, даже вооруженной, но сейчас освежить память по этой теме ему помогли два весомых удара в область почек. Он споткнулся на ровном месте, упал на четвереньки, затем поднялся и побежал, стараясь не отставать от первого агента, дабы не получить «добавки» от второго, бегущего позади.
Почему надо было бить, а не просто подтолкнуть, Пустотелов спрашивать не стал. Хотя это его и заинтересовало. Впервые за последние два года.
Глава 4
В приличное заведение Пустотелова не повели. После недолгого марша под пронзительно синим небом агенты впихнули его в какой-то банк или кассу, затем провели по коридору, спустились вместе с Федором на лифте вниз и наконец сдали рослому охраннику в военной форме. Тот, даже не взглянув на Пустотелова, отпер железную дверь с «глазком» и приглашающе мотнул головой. Федор сразу заметил, что «глазок» в двери установлен так, чтобы смотреть не наружу, а внутрь комнаты, но этот факт не возбудил в нем никакого любопытства. Он равнодушно шагнул через порог и оказался в тесной тюремной камере.
В душном помещении стояли двенадцать коек, на которые претендовали около сорока человек. Федор оказался как раз «около» сороковым или сорок первым. Он окинул взглядом скромное убранство нового пристанища и поискал, куда бы сесть.
– А нету местов! – прямо перед Пустотеловым вырос кривляющийся тип с черными зубами и хитрющими бегающими глазками. – Тебе, баклан, два выхода: либо прямо у порога жопу прижать, либо сразу повеситься!
– Барыга, сдай назад, не в крытой, – пробасил кто-то с дальней койки. – Видишь, какие тут все. Они твоей лохматости все одно не просекут и не оценят.
Чернозубый Барыга опустил руки со спастически растопыренными пальцами и разочарованно сплюнул на ботинок Федору.
– Еще один кролик замороженный? Слышь, Хан, этот тоже тормозной! Лаблаторный подопытный.
– Пирацетам, – сказал Федор, усаживаясь спиной к стене.
– Чего? – не понял Барыга. – Э-э, ты куда уселся? А у Хана разрешения спросить?! Это, может, его любимое место?! И чего ты там вякнул? Сматерился по-новому, что ли?
– Лекарство так называется, – неторопливо пояснил Федор. – Если у тебя пальцы после инсульта скрючило, оно поможет. Я в психушке слышал. Запомнил на всякий случай.
– Чего-о?! – Барыга вскинул руки, но тут его взгляд уперся в собственные особым образом растопыренные пальцы.
– Назад! – окрикнул его Хан. – Больше повторять не буду.
– Не, ну, Хан, он же, падла, меня поимел!
Вместо ответа Хан приподнялся на локте и поманил Барыгу мизинцем. Тот ссутулился и покорно подошел.
– На колени, – негромко приказал авторитет.
Барыга рухнул с громким костлявым стуком. Почти сразу же за стуком коленей по бетону раздался глухой удар и хруст. Барыга опрокинулся навзничь и закатил глаза. Из его разбитого носа потекли две красные струйки.
– И ты сюда иди, – приказал Хан Федору.
Пустотелов медленно поднялся и подошел к койке. Хан был крупным и сильным. Это было видно отчетливо, хотя он и полулежал.
– На колени, – приказал громила.
Федор принял указанное положение и закрыл глаза. За последний час его били уже второй раз. Получалось – чаще, чем дома. Там Люська пускала в ход сковороду или швабру раз в неделю, и не всегда попадала.
Удар был тяжелый. Хороший удар, акцентированный, как говорят боксеры. И это при том условии, что Хан лежал. А если бы он встал? Но, в отличие от Барыги, Федор не упал. Не потому, что хотел показаться сильным, а просто так получилось. Но кровь из носа у него потекла теми же двумя ручьями.
– Это тебе за то, что сел без разрешения, – пояснил Хан. – И Барыга схлопотал потому, что ослушался, а не потому, что я тебя защищаю, понял?
Федор кивнул. Понял он все и без пояснений. Еще когда вставал на колени. Или раньше. Не понимал он другого: зачем его сунули в эту камеру? Или наоборот, зачем сюда посадили этих уголовников. Все прочие обитатели показались Пустотелову вполне приличными людьми. Во всяком случае, никто из них не проявил в отношении новичка ни агрессивности, ни даже интереса. Без Хана и Барыги в камере была бы полная идиллия. Закрытое заседание всепланетного общества пофигистов.
– Вали в свой угол, – приказал Хан, – зомби мертвое.
Когда Федор добрался до угла, за дверью послышались шаги и негромкие голоса. Пару из них Пустотелов узнал. Это был голос Пивцова или Воткина и того «важного» агента, фамилии которого Федор пока не знал.
– Ну, а этого ты зачем сюда привел, брат Воткин?
– А куда? Полиции не сдашь. Он же ничего не сделал. Сидел, жрал, а мы его замели. То, что он бандит, без улик не докажешь. Любой адвокат нас в порошок сотрет за такие дела...