Восход
Шрифт:
Подобного Каэл еще не слышал. На секунду он почувствовал себя в каком-то смысле покойным заместителем Президента Первой Зоны… Он даже не успел попросить Гила разъяснить свое высказывание.
– Если так хочешь выделиться, покажи себя наилучшим образом в предстоящей войне. Впрочем, – Гил улыбнулся, –
Он имел в виду войну с Первой Зоной. Да, эти отчаянные люди все никак не могли спокойно принять свою участь, и все еще дергались.
С Гилом всегда было трудно вести диалог. Каэлу ничего не оставалось, кроме как смириться с тем, что разговор окончен.
***
Всего за несколько дней пребывания в больнице у Рэйта развился тяжелый экзистенциальный кризис. Да, ему было очень спокойно: в кои-то веки на него никто не орал. Но, с другой стороны – он не мог рисовать. Отсутствие творческой деятельности всегда вгоняло его в невыразимую тоску: начиналось это с осознания собственной никчемности и оканчивалось скорбью за весь страдающий мир.
Именно поэтому при первой же возможности он выпросил у того самого врача принадлежности для рисования. Тот, видимо, устал от жалоб медсестер на шатающегося по коридору пациента с сотрясением мозга – в прямом смысле шатающегося – поэтому решил-таки проявить милосердие.
И вот наконец перед Рэйтом лежал лист. Посмотрев на него и взяв в руки карандаш, тот впал в ступор. Глава Организации никогда не показывал лицо; и даже глаз его он никогда не видел вблизи. Остается только напрягать воображение. С этим у Рэйта проблем не было; однако он опасался, что на образ могут повлиять стереотипные изображения злодеев.
Тогда он решил пустить все на самотек. Глубоко вдохнув и выдохнув, он нарисовал овал лица.
«Овал ли?.. Нужно чуточку поострее, но чтоб не слишком квадратное…»
«А нос… Нос должен быть острым, как у птицы, и тонким; возможно, с небольшой горбинкой сверху».
«Довольно большие глаза… Может, чуточку вытянутые. А цвет… голубой? Нет… светло-голубой… Нет. Серый. Серый металлический. Брови… брови довольно низкие; наверное, чуть загнутые с краю, где кончается глаз…»
«Губы тонкие, наверное, тоже чутка растянутые… Подбородок заметный, но не так, чтобы очень сильно… И скулы. Не очень низкие, но и не высокие».
Рэйт взглянул на набросок. Довольно поэтично вышло – будто со страниц книги сошел. И больно уж смахивает то ли на музыканта, то ли на художника, ну в крайнем случае на маньяка – но никак не на главу такой Организации. А чтобы был похож на диктатора, нужно будет сделать особый взгляд и обязательно добавить складку меж бровей.
Чем дольше Рэйт рисовал, тем больше ему нравилось. Конечно, нужно будет десять раз перепроверить симметричность, перевернув лист и подставив его свету… но в целом выходило довольно неплохо. Рэйт пожалел, что рисунок был черно-белым – очень хотелось подчеркнуть бледность кожи иссиня-черными волосами.
Над рисунком он работал на протяжении нескольких дней, тщательно перепроверяя детали, то убирая, то добавляя что-то. Несмотря на несовершенство, под конец он был в полнейшем восторге. Теперь, когда глава Организации обрел воплощение, его куда проще стало обожать.
Конец ознакомительного фрагмента.