Восход
Шрифт:
Все оказалось просто. Гора была наиболее высокими небоскребами столицы, построенными таким образом, что с определенного ракурса сливались в одно целое. Серебряная полоса – огромное озеро, через которое был построен один из самых протяженных в мире мост. Собственно, по нему им и предстояло проехать.
Вода была такой блестящей, что в глазах оставались солнечные блики. Тяжело было смотреть и на здания – они были либо обложены стеклянными панелями, либо очень светлые – в основном белые.
У
Однако, стоило им выйти перед зданием правительства, Гил все же не выдержал.
– Каэл, Каэл! – заговорил он полушепотом, – ну как ты такой спокойный!!! Я бы точно переселился сюда после того, как мы всех уничтожим! Это же про-осто…
– Сосредоточьтесь!!! – шепотом рявкнул Каэл, перебивая его. – Мне одному защиту поддерживать и для Вас, и для себя?!
– Да успокойся ты, для меня не надо. Я прекрасно концентрируюсь на двух вещах сразу. Ладно, прости.
Просторный, светлый зал. Вся стена состоит из прозрачных стеклянных пластин, регулирующих интенсивность света снаружи. Высоченный потолок.
– Я прежде всего хочу до вас донести, что мы не соперники, а потенциальные экономические партнеры, – говорил человек в белом костюме, сидящий напротив Гила и Каэла. – Причем на достаточно выгодных условиях, которые я вам, если вы позволите, разъясню.
Он с плохо скрываемым сомнением на лице смотрел на оппонентов. А уж Гил, у которого открыты были одни только глаза, ему и вовсе ничего оптимистичного или вразумительного не внушал.
«Тут только два варианта», – подумал человек в белом костюме. «Либо их удастся стихийно завлечь, либо все пропало. Это явно не то, что вести переговоры с какими-нибудь террористами, будь они хоть яростными религиозными фанатиками».
– А что, господин Президент не соизволил явить себя нам? – спросил Каэл, едва заметно усмехнувшись краем губ.
– На этот счет можете быть спокойны. Я – его равноценный представитель; моя официальная должность – Министр Иностранных дел, и вам первым выпало узнать о моем основном назначении, – улыбнулся он.
– И последним, – не удержался Гил, хихикнув.
Это не смутило представителя.
– Вы правы, и последним. Именно на это я и пытаюсь вам намекнуть. Мы имеем общие интересы.
– Какие-то у Вас неправильные представления о наших интересах, – сказал Гил.
– Нет, ну почему же. Насколько я понимаю, вы хотите создать новый, лучший мир. Так ведь, господин Гилрэйт? Ваше имя говорит само за себя 2 , – он снова улыбнулся.
Нет, он не боялся переборщить с лестью. Он знал, что человеку, сидящему напротив него, не больше 18-и; но он не знал, что встретится с тем мальчишкой с полными панического страха и боли глазами при таких обстоятельствах. Изо всех сил пытался Министр Иностранных дел убедить себя в том, что глава Организации не продумывал это событие заранее, и что успех мог зависеть попросту от правильно подобранных слов.
2
Имя взято из мифологии (данного мира); с древнего языка переводится как «правая рука бога», в некоторых трактовках – «божественное право»
«Да, разумеется так», – одернул он себя. «Малолеткой был, малолеткой остался; статус еще ничего не значит».
Каэл искренне смеялся внутри себя.
«Тоже мне, дипломат нашелся…»
Гил поморщился.
– Будьте так добры, не утруждайте себя произношением моего имени полностью… – он сделал секундную паузу и закатил глаза. – Что же касается Вашего вопроса – да, в каком-то смысле и так. По крайней мере, так это может рассматриваться вами.
– Как Вам будет угодно. Однако, Вам ведь известно о мировом балансе?
Гил зевнул.
– Вы сейчас про деньги или философствуете?
– Давайте пока не будем о деньгах, – сказал его оппонент; Каэл прыснул – тот не обратил внимания.
– Вот видишь, я же говорил, будет интересно, – тихо сказал Гил своему заместителю.
Человек в белом костюме и это проглотил; ситуация невероятно выводила его из себя – такого невыгодного положения он, привыкший всегда руководить ситуацией, еще ни разу не имел. Однако «хочешь жить – умей вертеться».
– Так вот, – продолжил он. – Подобно тому, как не может быть на Земле одного климата повсеместно, не бывает и исключительно хорошо или исключительно плохо. Причем если климат зависит от внешних условий – на севере холодно не потому, что тепло на юге, – то жизненный баланс как раз-таки регулируется живыми существами. Жертва мертва, но хищник сыт. Иными словами, у всего есть обратная сторона; не исключение и новый лучший мир. Не бывает чистого идеала.
– Ваше понятие баланса вполне применимо к дикой природе; однако я не вижу, как оно применяется к людям, – сказал Гил. – Чтобы кто-то выиграл в лотерее, скажем, не должен никто где-то умирать или страдать.
– О, я Вам объясню, как это применимо к людям. Я уверен, мы найдем с Вами общий язык, – на этих словах оппонент достал из кармана пиджака флэшку.
На большой панели высветилось изображение – это была карта мира.