Восхождение, или Жизнь Шаляпина
Шрифт:
— Ты почитай Пушкина, Карамзина, — как-то сказал Рахманинов, недовольный сценой, которую они проходили… — Тогда глубже поймешь образ Бориса… Ты схватил превосходно лишь внешнюю сторону роли, научился хаживать по-царски, но где глубина проникновения в характер? Ведь он пришел к власти не по праву…
— Почему не по праву? Его избрал на царство весь народ…
— Почитай еще раз Пушкина…
— Да я читал его не раз… Могу тебе сказать наизусть… — И Шаляпин целыми главами читал «Бориса Годунова»…
Шуйский и Воротынский с презрением говорят о Борисе Годунове. Ужасным злодейством он запятнал себя, подговорив к убийству царевича Димитрия. «Вчерашний раб, татарин, зять Малюты, зять палача и сам в душе палач, возьмет венец и бармы Мономаха…» — так говорит о Борисе его политический противник, завидующий его смелости, умению хитроумными приемами увлечь народ за собой…
В утомительных размышлениях проходили дни Шаляпина в Путятине. Однажды он поделился своими сомнениями в кругу друзей за обедом. И Татьяна Спиридоновна неожиданно посоветовала:
— А вы, Феденька, сходите к Василию Осиповичу Ключевскому. Он совсем недалеко от нас живет. К тому же он удивительный человек… Все студенты от него без ума…
Было решено, что в ближайшие дни Татьяна Спиридоновна все узнает, а уж потом поедет Шаляпин. Ключевский хорошо знал Шаляпина по его выступлениям в театре и был готов принять его в любое время.
Ехал Шаляпин к знаменитому историку с чувством радости и смущения. Тут люди ученые, образованные… Как быть?.. Вдруг что-то не так скажешь или не так повернешься… Всякое может быть. Шаляпин бывал в различных салонах, бывал и у великих князей, там нужно было одно: его божественный голос, его талант… А как еще на него посмотрит знаменитый человек, пользующийся большим влиянием в московской среде?..
Не успел Шаляпин покинуть тарантас, как навстречу ему вышел из калитки Ключевский, небольшого роста, с бородкой, посверкивая из-под очков быстрыми, пронзительными глазами. Он и здесь, на отдыхе, производил впечатление делового человека, спешащего на лекцию, где ждут его сотни студентов.
— А, Федор Иванович! Здравствуйте, здравствуйте, милости просим к нашему шалашу…
Федор крепко пожал руку профессора:
— Василий Осипович! Столько хочется узнать о Борисе Годунове..
— Знаю, знаю, ко мне просто так не приезжают… Чем могу, тем помогу… А сейчас давайте пить чай… Вот, познакомьтесь… Анисья Михайловна, моя жена, представитель не самой худшей половины рода человеческого.
Шаляпин подошел к плотной женщине с добрым, милым лицом, живые, умные глаза ее с любопытством смотрели на молодого гиганта, в ладонях которого легко уместилась ее немаленькая ладонь.
— Федор Иванович! Мы смотрели «Псковитянку» с вами… Вы превосходно передали характер Грозного… Он был именно таким многоликим, каким вы его показали… — Ключевский заговорил быстро, как бы зажигаясь, чувствуя перед собой человека, который может многое усвоить, пропустив то, что узнает, через магическую призму своего великого таланта.
— Да полно вам все о деле да о деле… Все уже готово. Давайте спокойно попьем чайку… А потом уж разговаривайте… — возразила Анисья Михайловна.
— А что? Действительно, давайте попьем чайку, да и за чаем можно поговорить… Так вот, Грозный у вас не только ханжа, лицемер, но прежде всего великий государственный деятель… Столкновение всех самостийников с единой государственной властью у вас передано совершенно правильно. Римский-Корсаков тут уловил самое главное. А вы передали характер Грозного просто скульптурно точно. Ведь поймите, что самым талантливым выразителем боярства, стремящегося к собственной власти, был Курбский… А они так и не поняли друг друга… Каждый из них твердил свое и плохо слушал противника… «За что ты бьешь нас, верных слуг твоих?» — спрашивал князь Курбский.
«Превосходно, профессор… Несколько слов произнес, а будто сидит передо мной уже другой человек…» — подумал Шаляпин.
— «Нет, — отвечает ему царь Иван, — русские самодержцы изначала сами владеют своими царствами, а не бояре и вельможи…» Дело было не в том, как править государством, а в том, кто будет им править. В царе сидел еще князь-вотчинник. Он не мог поступиться своими правами, данными ему от Бога, от рождения. И он стоял на своем. Кому хочу, тому и дам княжество…
— А что собой представляет фигура Бориса Годунова? — горячо прервал Ключевского Федор. — Мы сейчас готовим постановку «Бориса Годунова» Мусоргского… Играю главную роль, а ясности нет у меня… Читал Пушкина, Карамзина, но столько осталось непонятного для меня… Проходят годы, от картины к картине Борис меняется… А что меняется в его душе за это время?..
— Это сложнейшая личность в истории государства Российского…
Ключевский снова загорелся, и лекция готова была стремительно начаться, но Анисья Михайловна шумно встала:
— Вот что, друзья мои, идите-ка в лес, прогуляйтесь перед обедом…
Ключевский и Шаляпин, подчинившись, вышли за калитку и направились по узенькой тропинке, которая пролегала через пшеничное поле и вела к лесу.
— Первое, что мне неясно, Василий Осипович, это различные мнения о злодейском покушении на жизнь Димитрия и о косвенном пособничестве этому злодейству Годунова, — продолжал Шаляпин.
— Карамзин полностью стоит за виновность Годунова в этом злодействе, а что было на самом деле?.. Я читал все источники, которые проливают свет на эти трагические события давних лет… Во-первых, царь Федор был жив, и все ждали, что наследник по его линии еще может появиться… Так что Димитрий не мог надеяться быть наследником.
И у Шаляпина прорвалось:
— Борис признает, тяжко будет ему потому, что он наследует могучим Иванам и «ангелу-царю» Федору… И тут же указывает, что не так уж случайно пришел к власти: он верный слуга покойным царям, и они любили его за эту верность и службу, поэтому он просит у них священного благословения на власть. И он обещает править своим народом праведно и привести его к славе и покою. И просит бояр помочь ему в этих трудах: «От вас я жду содействия, бояре, служите мне, как вы ему служили, когда труды я ваши разделял, не избранный еще народной волей»… И на пир зовет он весь народ, всех, от вельмож до нищего слепца, всем вольный вход, все гости дорогие… Казалось, что наступает новая эпоха, когда все люди должны объединиться для устройства нового государства Российского, когда все должны обрести, наконец, родину-мать, а не злую мачеху, раздающую чужим детям подзатыльники направо и налево… Прошло шесть лет… Царя Бориса не узнать… Он чем-то надломлен, сколько испытаний прошло через его сердце, не так просто складывается в его личной жизни… Казалось бы, достиг он высшей власти, шестой уж год он царствует спокойно, но счастья нет его душе… Почему? Неужто он действительно охладел к высшей власти, скучает и томится и дни долгие, дни власти безмятежной — ни власть, ни жизнь его не веселят? В чем его предчувствия и почему счастья нет его душе?.. Почему не удалось ему в довольствии, во славе успокоить свой народ, щедротами снискать его любовь? Почему он считает, что «живая власть для черни ненавистна. Они любить умеют, только мертвых»? И почему думает, что народ остался неблагодарным за то, что он для него сделал: по его словам, он отворил им житницы во время голода, выдавал из казны все, что у него было… Народ же проклинал его… Кто же он, Борис Годунов? Какова его роль в истории России?
Шаляпин и Ключевский уже давно шли по лесу, среди высоких сосен, и увлеченно беседовали. Старичок, подстриженный в кружало, в очках, за которыми блестят узенькие, мудрые глазки, с маленькой седой бородкой горячо и страстно о чем-то говорит, а высокий, могучий молодой гигант с развевающимися белокурыми волосами, то и дело поправляющий их своими огромными ладонями мастерового, чуть-чуть даже пригибается к старичку, чтобы получше расслышать, что тот говорит ему…
Старичок пройдет несколько шагов, остановится, заговорит то вкрадчивым голосом, с тонкой усмешкой на выразительном вдохновенном лице, то вдруг преобразится… А высокий в это время неожиданно для себя тоже неузнаваемо преображается, приобретает какую-то необыкновенно царскую величественность, снисходительно посматривает на рядом идущего старичка…