Восхождение к любви
Шрифт:
Улыбки оказалось вполне достаточно. Меня пропустили и провели по коридорам к приемной коменданта. Хотя эта часть здания, по-видимому, недавно была заново обставлена, не возникало никаких сомнений в том, что это тюрьма. Здесь стоял особый запах, которой я воспринимала как запах страдания и страха, хотя на самом деле он лишь свидетельствовал о многолетней грязи и отсутствии канализации.
Патрульный пропустил меня в коридоре вперед и осторожно следовал за мной на некотором расстоянии, чтобы не наступить на мой плащ. И это, черт побери, оказалось замечательно,
Я отступила на шаг и «уронила» свой сверток на каменный пол. Послышался звон стекла, и в воздухе явственно и очень сильно запахло персиковым бренди.
— Господи! — воскликнула я. — Что я наделала!
Пока караульный вызывал заключенного, который должен был убрать пол, я тактично пролепетала, что, пожалуй, подожду сэра Флетчера у него в приемной, проскользнула в дверь и плотно закрыла ее за собой.
— Какого дьявола вы тут натворили? — набросилась я на Мурту, но он, не обратив ровно никакого внимания на мой тон, сообщил:
— Сэр Флетчер не держит ключи у себя в приемной, но у этого вот паренька есть вся связка.
И он вытащил из кармана у дежурного большущее кольцо, придержав его так, чтобы нанизанные на него ключи не звякали.
Я опустилась на колени рядом с ним.
— Прелестная картинка! — сказала я и покосилась на распростертого солдата, который еще дышал. — А план тюрьмы?
— Плана нет, но этот мой приятель успел мне кое-что рассказать, пока мы тут дожидались. Распроклятые камеры находятся на этом же этаже, в самой середине западного коридора. Их три, больше я ничего не спрашивал, он и так что-то заподозрил.
— Надеюсь, и того хватит. Прекрасно, давайте мне ключи и уходите.
— Я? Это вам надо уходить, и как можно быстрее.
Он оглянулся на дверь, но из-за нее пока не доносилось ни звука.
— Нет, пойду я, — заявила я и протянула руку за связкой. — Подумайте только, если обнаружат, что вы шастаете по тюрьме со связкой ключей, а дежурный валяется тут, словно дохлая рыба, мы с вами оба пропали, ведь я должна была позвать на помощь, верно?
Я выхватила у него связку и не без труда затолкала в карман. Мурта все еще сомневался, однако встал на ноги.
— А если вас схватят? — спросил он.
— Я упаду в обморок, — сказала я решительно. — А когда приду в себя, скажу, что увидела, как вы убиваете солдат, и в ужасе убежала, сама не ведая куда, искала помощи и заблудилась.
— Ну хорошо, может, и сойдет, — согласился Мурта, двинулся к выходу, но снова остановился. — Ну а зачем же мне было… А! Ограбление!
Он кинулся к столу и начал выдвигать один ящик за другим, выбрасывая оттуда вещи и бумаги прямо на пол.
Только после этого он подошел наконец к двери и осторожно выглянул в коридор. Там было пусто.
— Я пойду первый, — сказал Мурта. — Если кого встречу, уберу с дороги. Считайте до тридцати, а потом уходите.
Он открыл было дверь, но тут же повернулся ко мне:
— Если вас застукают, не забудьте выбросить ключи.
Я не успела ответить — Мурта угрем выскользнул в коридор, двигаясь бесшумно, словно тень.
Прошла целая вечность, пока я добралась до западного крыла, плутая по переходам старого тюремного замка, осторожно выглядывая из-за углов и прячась за колоннами. Я встретила лишь одного караульного, но избежала опасности, притаившись за углом и тесно прижавшись к стене.
Добравшись до западного крыла, я уже не сомневалась, что нахожусь там, где надо. В коридор выходили три большие двери, в каждой из них проделано небольшое зарешеченное окошко, но разглядеть внутренность камеры в такое окошко было почти невозможно.
Я подошла наудачу к средней камере. Ключи на кольце не имели бирок, но были разной величины. Я выбрала три самых больших и начала подбирать подходящий. Им, разумеется, оказался третий по счету. Я перевела дух, когда замок щелкнул, вытерла о платье потные руки и отворила дверь.
С неистовой поспешностью я пробиралась через скопище вонючих мужских тел, наступая на руки и на ноги лежащим и отталкивая стоящих, которые с доводившей меня до бешенства вялостью уступали мне дорогу. В конце концов узники осознали мое появление; те, кто спал в грязи на полу, приподымались, садились, по камере пошел невнятный гул голосов. Некоторые из заключенных были прикованы к стене, их цепи звенели и гремели в полумраке. Я уцепилась за одного из стоящих на ногах — клансмена в рваном желто-зеленом тартане. Рука у него была до того исхудалая, что кожа пристала к костям: англичане явно экономили на кормежке для узников.
— Джеймс Фрэзер! Высокий, рыжий. Он в этой камере? Где он?
Он уже двигался к дверям вслед за теми, кто не был прикован, но все же остановился и взглянул на меня. Все в камере уже разобрались, что к чему, и теперь почти бесшумно, с негромким шорохом и шепотом, утекали за дверь.
— Кто? Фрэзер? Они увели его нынче утром.
Мужчина стряхнул мою руку со своей, но я ухватила его за пояс и удержала на месте.
— Куда его увели? Кто его забрал?
— Куда — не знаю, а увел его капитан Рэндолл, змей остромордый.
Он высвободился от меня нетерпеливым рывком и метнулся к выходу.
Рэндолл. На мгновение я оцепенела; со всех сторон меня толкали устремившиеся к выходу из камеры мужчины, глухие к крикам тех, кто был прикован. Но я вскоре вышла из ступора и попробовала обдумать положение. Джорди наблюдал за тюрьмой с самого рассвета. Никто не покидал здания, если не считать кухонной обслуги, отправившейся за пополнением припасов. Значит, они оба еще где-то здесь, поблизости.
Рэндолл — капитан, человека выше него чином нет в гарнизоне, если не считать сэра Флетчера. Стало быть, он имеет возможность обеспечить себе в замке такое место, где мог бы без помех пытать заключенных.