Восхождение к любви
Шрифт:
— Я в самом деле так считаю. Он гордился бы вами.
Джейми молча улыбнулся в ответ. Он вдруг показался мне совсем юным. Сколько же ему лет? Я уже хотела спросить об этом, но тут позади нас раздался чей-то хриплый кашель — в сарай явился посетитель.
Это оказался вездесущий коротышка Мурта. Не без веселого любопытства он поглядел на перевязанные ребра Джейми и вдруг швырнул ему маленький кожаный кисет или кошелек. Джейми поймал его своей большой рукой, причем кошелек звякнул.
— Что тут? — спросил Джейми.
Мурта высоко поднял жидкие брови.
— Твоя доля
Джейми покачал головой и собирался перебросить кошелек обратно.
— Я никаких пари не заключал.
Мурта выставил вперед ладонь, чтобы удержать его.
— Ты сделал дело. Ты сейчас самый популярный парень, по крайней мере у тех, кто тебя поддерживал.
— Только не у Дугала, — вставила я словечко.
Мурта был из тех мужчин, которых каждый раз удивляет, что у женщин тоже есть голос, но он кивнул вполне вежливо.
— Это верно, — сказал он и добавил, обращаясь к Джейми: — Но тебя-то это не должно особенно беспокоить.
— Вот как?
Мужчины обменялись взглядами, значения которых я, понятно, не уловила. Джейми медленно выпустил воздух сквозь зубы и наклонил голову.
— Когда? — спросил он.
— Через неделю. Может, через десять дней. Возле Лаг-Круйма. Знаешь такое место?
Джейми еще раз наклонил голову; он явно был чем-то доволен.
— Знаю, — ответил он.
Я переводила глаза с одного лица на другое — оба были совершенно непроницаемы. Значит, Мурта что-то узнал. Быть может, это «что-то» связано с загадочным Хорроксом? Я пожала плечами. Что бы там ни было, но с демонстрацией рубцов на спине у Джейми покончено.
— А что, если бы Дугал вместо этого сплясал чечетку? — проговорила я.
Непроницаемые лица тотчас превратились в лица недоумевающие.
— Что?
— Ничего, не обращайте внимания. Спокойной ночи, — пожелала я и удалилась со своим медицинским коробом, чтобы найти себе место для отдыха.
Глава 12
КОМАНДИР ГАРНИЗОНА
Мы все ближе подъезжали к Форт-Уильяму, и я начала всерьез обдумывать, как мне следует действовать, когда мы прибудем туда.
Я считала, что в основном это зависит от поведения командира гарнизона. Если он поверит, что я — благородная дама в беде, то, вероятно, даст мне сопровождающих до побережья и моего мнимого отплытия во Францию.
Однако он может отнестись ко мне и с подозрением из-за того, что я приехала вместе с Маккензи. Сама я определенно не шотландка, но тем не менее не примет ли он меня за шпионку? Ведь и Колум и Дугал полагали, что я английская шпионка.
Но с какой стати, по какой причине я могла быть подослана к ним в подобном качестве? Видимо, из-за их антипатриотической деятельности, одним из проявлений которой был сбор денег для поддержки принца Карла Эдуарда Стюарта, претендента на трон.
Но в таком случае почему же Дугал позволял мне наблюдать, как он это делает? Он с легкостью мог выпроводить меня из помещения перед началом этой процедуры. Но ведь разговоры при этом велись по-гэльски, возражала я себе.
Впрочем, и тут есть своя сложность. Я припомнила странный блеск в глазах
Ну а разговор между Дугалом и Джейми, который я подслушала? Из него стало ясно, что Дугал действительно якобит, а Колум — пока еще нет…
Голова у меня начинала кружиться от всех этих предположений, и я от души обрадовалась, увидев, что мы подъезжаем к большой деревне. Это по крайней мере обещало хорошую гостиницу и приличный ужин.
Гостиница и вправду оказалась удобная — по тем меркам, к которым я уже начала привыкать. И если кровать явно предназначалась для карликов, причем кусаемых блохами, то, во всяком случае, она помещалась в отдельной комнате. В некоторых маленьких гостиницах мне приходилось спать на скамье в общей комнате в окружении мужского храпа и уродливо-горбатых теней завернутых в пледы телес.
Обычно я засыпала сразу, несмотря на условия, в которых доводилось отходить ко сну, засыпала, утомленная целым днем езды в седле и вечерними политиканскими митингами Дугала. Правда, в первый вечер в гостинице я бодрствовала примерно полчаса, зачарованная невероятным разнообразием звуков, издаваемых дыхательными органами мужчин. Общей спальне для студенток — будущих медсестер — до этого далеко.
Прислушиваясь к этому хору, я думала о том, что ведь мужчины в госпитальной палате по-настоящему не храпят. Дышат тяжело, это да. Вскрикивают, иногда стонут, а порой всхлипывают или плачут во сне. Никакого сравнения с такой вот бандой здоровых мужиков. Возможно, что больные или раненые мужчины не могут уснуть достаточно глубоко и как следует разрядиться в эдаком шуме.
Если мои наблюдения соответствовали истине, мои спутники отличались выдающимся здоровьем. Да так они и выглядели с их разбросанными во сне как попало крепкими конечностями, с лицами, румяными при свете очага. Незаметно убаюканная всей этой какофонией, я завернулась в свой дорожный плащ и тоже уснула.
По сравнению с этим я чувствовала себя одинокой в персональном великолепии моей крохотной зловонной мансарды. Я сняла постельное белье, перетряхнула матрас, чтобы распугать возможных нежеланных сожителей, но как-то все не могла уснуть — уж очень тихо и темно сделалось в комнате, когда я задула свечу.
Из общей комнаты двумя этажами ниже слабым эхом доносились чьи-то голоса, а порой еще какой-то шум и движение, но все это лишь усиливало во мне чувство отъединенности. Впервые после приезда в замок я осталась совершенно одна, и не могу сказать, чтобы мне это особенно нравилось.
Хоть и с трудом, но я почти готова была погрузиться в сон, когда вдруг услыхала зловещее потрескивание досок пола в коридоре. Шаги… медленные и неуверенные, словно идущий приостанавливался перед каждым следующим шагом, выбирая место, куда поставить ногу, чтобы доски скрипели поменьше. Я тотчас села на постели и начала ощупью отыскивать свечу и ящичек с огнивом.