Восхождение к новой жизни (сборник)
Шрифт:
Дорога на работу казалась необычайно долгой, но вот он наконец сидел за своим столом. До начала работы оставалось пять минут, а на месте была только Мария Ивановна, и она, конечно, косо поглядывала на него. Хоть бы пожалела, подумал он с тоской. Взглядом бы пожалела, а то нет, гвоздит непримиримо, и так тяжело от этого. Ну, виноват он, виноват, не женился на ней, но что, если ее формы ему не нравились. Все равно мужику прежде всего нужны формы, а уж потом он вникнет в содержание женщины, и тогда все сольется, то есть стремление любить
Дверь открылась, и сразу вошли Катерина и Валентина, то есть Лебедь и Щука. Катерина посмотрела, как всегда, весело и даже ласково, отчего сердце радостно забилось. А Валентина сердито хмыкнула. Точно черный галстук не понравился. Ну, я ей дам сегодня перцу, пусть попробует отказаться идти в цех. А где эти Раки – Сергей и Люба? Опять опаздывают?
Иван Иванович взглянул на часы. Одна минута осталась. Дверь, к счастью, открылась. Бодро вошел Сергей, за ним – прихрамывая, Люба в каком-то цветастом коротком платье. Что это она хромает? А, каблуки высоченные надела, в баре опять ночь провела. Вон какая растрепанная, так и хочется крикнуть – причеши гриву, а она у нее соломенная, до плеч, с челкой до самых зеленых глаз.
Иван Иванович опустил голову, сделал вид, что стал рассматривать бумаги. Впрочем, что делать вид… надо самому работать, проверить отчеты, пока инспекторы собирают сводки у мастеров. Те один за другим потянулись… Кабинет БОТиЗа наполнился тягучими разговорами, в которые Иван Иванович старался не вникать. Наконец он сам сосредоточился на отчетах… интересная картина вырисовывается… какое-то бегство специалистов из цеха началось… это не годится, с этим надо разбираться, так и план месячный можно сорвать…
Вдруг услышал ехидный голос Валентины:
– И что вы мне опять принесли? Вы что, по форме не можете… вечно вы… такой растяпа…
Иван Иванович поднял голову и увидел, что эти слова обращены к Василию Викторовичу. Тот, среднего роста, круглолицый, лысоватый, но подтянутый и стройный, в сером халате, стоял перед Валентиной с невозмутимым и веселым видом.
– Ну ты и язва, – сказал он. – Не боишься, что у тебя будет язва?
– Шутите? – хмыкнула Валентина.
– Нет, я серьезно. Что в мир посылаешь, то тебе и вернется, – назидательно сказал Василий Викторович.
– Да ладно вам, глупости все это! – сердито проговорила Валентина.
– Это не глупости. Мысль материальна.
– Вот еще ерунда какая, – вскрикнула Валентина, недовольно тряхнув головой.
– Мысль – это энергия. А от тебя плохая энергия идет, – сказал, нахмурившись, Василий Викторович.
– Как вы смеете такое говорить?
– Я смею, – строго сказал Василий Викторович. – Ты вроде как у меня начальница, но я тебя старше, и в этом роде начальник у тебя я. У меня опыта побольше. Я знаю, что улыбаться полезней, чем язвить.
– Ладно, ладно, – Валентина натужно улыбнулась.
– Ты вот ругаешься, – вздохнул Василий Викторович, – а не знаешь, что у меня произошло, может, у меня на сегодня план горит… я весь на нервах… вот и поторопился…
– Ну что, и покритиковать уж нельзя? – уже тихо спросила Валентина.
– Можно, но дружелюбным тоном, я все пойму, я исправлюсь. Вообще надо позитивно мыслить – это залог здоровья.
– Ладно, ладно, – опять натужно улыбнулась Валентина.
– Так-то лучше…
Василий Викторович направился к выходу. Иван Иванович встал и вышел вслед за ним.
Просьба
Василий Викторович шустро побежал по коридору, так что Ивану Ивановичу пришлось кричать:
– Постой, разговор есть.
– Какой разговор? – заинтересованно спросил Василий Викторович, останавливаясь.
– Да понимаешь, мне замок новый надо поставить, – смущенно сказал Иван Иванович. – У меня руки не те… Это ты мастер на все руки.
– Ну, сделаем. Когда? – охотно согласился Василий Викторович.
– Сегодня после работы. На проходной встретимся.
– Договорились. Я успею домой сбегать. Я же раньше тебя кончаю. Замок-то какой?
– Еще не купил. В магазин вместе сходим. У тебя время есть?
– Есть. Все сделаем, – радушно улыбнулся Василий Викторович.
– Ну, договорились.
Иван Иванович нервно закурил.
– Вот это ты зря куришь, – сказал слегка укоризненно Василий Викторович.
– Знаю, что зря… а вот иногда… срываюсь… обстановка знаешь какая на заводе.
– Знаю, тяжелая, – вздохнул Василий Викторович. – За смену весь избегаюсь. Стал сильно нервничать. А нервничать нельзя. Язву можно сразу заработать. Я вот сильно нервничал, как все рухнуло после 1991 года. Знаешь, что это были за годы. Путч, потом разброд… предприятия рушились… Я очень нервничал, но я научился расслабляться, только этим и спасался… И сейчас спасаюсь… много стрессов, много, то металла нет, то некачественный, а то еще и ржавый, то кто-то запьет, а он единственный эту деталь делает… То надо бежать к конструкторам, то – к технологам, напортачат, а ты отвечай… Начальство с меня шкуру дерет…
– Да, тяжело тебе, – согласился Иван Иванович.
– Ну, вот я говорю… научился расслабляться. Я приспособился, в обед прикорну… и опять бегаю… Ты, я смотрю, весь напряжен.
– А что, видно? – встревоженно спросил Иван Иванович.
– Видно, ты уж прости… Мне видно. Я чуткий…
– Ну ладно… поговорим еще, – сказал Иван Иванович как можно спокойнее. – До вечера.
– До вечера, – ободряюще улыбнулся Василий Викторович и быстро зашагал дальше по коридору.
Хоть душу с ним отведу в разговорах, подумал Иван Иванович. Из рабочих в мастера выбился, но такой головастый и ведь всем интересуется, прямо ходячая энциклопедия.