Восхождение к власти: Город Бога
Шрифт:
Неистовый жар, подогревающий спину, пропал. Данте выглянул и удивился – концы металлической арматуры у укрытий оплавлены и опустились к земле, а впереди для взгляда нет ничего примечательного, лишь кучи угля и пыли, гоняемые ветром.
По доспеху забарабанили дождевой дробью капли, отмывая его от прилипшей сажи и крови. Данте обратил взгляд к небу. Серое, хмурое и безликое, наполненное скорбью и печалью – всё это Данте может сказать о своей жизни и о днях грядущих. Да и что он несёт кроме этого? Впереди дела рук его – обугленные тела, позади картина не лучше. Он понимает, что воюя во славу Рейха он несёт возмездье прогнившим элитам, на ровне с теми, что были в Сиракузы-Сан-Флорен, но часть его возмездья касается и обычных людей, которые стараются всего лишь защитить себя и тот маленький мирок иллюзий, где они гордые граждане независимой страны, которая есть оплот свободы и демократии, а прогресс и наука, свет веры и понимания, несомые Императором – диктаторская ересь, от которой следует отказаться. Они не понимают, что убогостью своего существования они обязаны рыночным элитам, превратившимися в новую аристократию и безумным сектантам, заменившим духовенство, которые нищету и хилость бытия оправдывают свободой.
Однако операция «Запад» должна покончить с мыслями о нищей свободе и вольнодумстве впроголодь. Сам Канцлер сказал, что если народ не переубедить словом, то нужно браться за клинок. И теперь сотни тысяч ратников обязаны привести юг бывшей Франции и Пиренейский полуостров к мысли о том, что в единой стране, под одной властью жить лучше… словом или оружием. Но кто Данте в этом всём?
«Всего лишь оружие, некогда бывшее человеком» – подумал о себе коммандер, с волнением в сердце, понимая, что он принесёт ещё немало горя тем, кто сейчас подобен людям, некогда жившим на юге бывшей Италии.
– Интересно, кто эти идиоты, посмевшие сопротивляться Канцлеру? – прозвучал в надменности вопрос одного из бойцов, выбивший Данте из размышлений.
– Отцы и сыны, фермеры и рабочие, крестьяне и цеховики, мужья и братья… простые люди, которые обмануты жизнью, – горестно пояснил Данте. – Они такие же, какими мы были раньше, сержант.
– Господин коммандер, вам жаль их? – аккуратно спросил один из солдат. – Жаль вероотступников и противников нового порядка?
– Я всего лишь перечислил, кем они были, – с гневом проговорил коммандер, – а теперь подготовьтесь к ещё одному нападению. Вопросы есть? Вопросов нет!
Данте отошёл назад, осмотревшись, но прекрасные виды домов Ниццы, выстроенных в стиле эклектики и барокко, сменились на полуразрушенные постройки, внутри которых царит запустение и разруха, лишь усиливающиеся от вида обшарпанных и грязных стен, покрытых сетью трещин и плесенью, веющей сыростью и гнилью. Это самые настоящие призраки былых времён, напевающих скорбную песнь прошлого о величии Лазурного Берега и городов на нём, которую поддерживает оркестр войны.
– Коммандер, – зашипело из рации. – Данте!
– На связи.
– Говорит Примас-искупитель Андронник. Мы подавили сопротивление ПВО по всей линии, обнажив их артиллерийские системы для налёта авиационной группы.
– Просто отлично! – обрадовался «Палач». – А теперь отступайте к порту, занимайте здесь оборону и ожидайте следующих приказов.
– Какова ситуация в порту?
– Он теперь стал плацдармом для наступления на Рикье и Карабасель. Вскоре сюда перегонят тяжёлую технику и артиллерию, и наступление пойдёт намного живее. Всё, конец связи, – быстротечно сказал Данте и тут же переключился на другой канал. – Господин Первоначальный Крестоносец, мы просим поддержки авиации, пусть она уничтожит группы артиллерии на холмах между Вильфраншем и Ниццей. Небо деблокировано – средства ПВО уничтожены и подавлены.
– Неплохо, коммандер, – полился грубый голос на пару со статическим треском, – но вся эскадрилья занята воздушными боями, а бомбардировщики были оправлены на Сен-Лоран-дю-Вар, городу, к западу от Ниццы. У нас задача от Императора – разделить прибрежную оборону надвое и свести к нулю контрнаступление с северо-западу на занятые позиции. Вам придётся самими расправиться с ней и побыстрее – армия Габриеля Велота уже подходит к окраинам Вильфранша. Всё, конец связи.
– Проклятье! – выругался Данте.
С гневом «Палач» просчитал, что им придётся идти через стену свинцового дождя и под неукротимым огнём артиллерии, которая прикрывает холмы и вряд ли они оттуда вернутся живыми. Гнев и бессилие накрыли сознание коммандера, и он уже готов отдать приказ о сборе, чтобы объединиться с Эскадроном и пойти в самоубийственную атаку на пушки и ракеты, прикрытые энергощитами.
– Коммандер, – вновь доносится из рации, только уже малознакомый, но яркий и звонкий мужской голос. – Коммандер!
– Кто это?
– С вами говорит, Деций Аристофан, архонт эскадрильи «Крылья Сумрака». Я слышал, что у вас проблемы с артиллерией на земле?
– Да, господин Первоначальный Крестоносец. Она представляет существенную угрозу для армии «Заря».
– Ваш Консул связался со мной и передал о вашей проблеме. Что ж, я могу взять на себя эту задачу и ликвидировать её, а вы тем временем присоединитесь к наступлению на штаб противника, как и говорил Консул. Давай, коммандер, готовься, скоро мы объявимся!
Связь прекратилась. Данте глубоко удивлён и до сих пор не может поверить, что сам Архонт вступит в бой, который поведёт за собой целую эскадрилью. Он должен был объявиться позже, но Первоначальные Крестоносцы вольные птицы и могут менять план наступления, если ситуация на поле боя так же поменялась, не оглядываюсь на волю высшего командования.
– Взвод, – командует Данте. – Собирайтесь в порту у церкви, живо!
– А нам что делать?! – спросил один из солдат. – Мы тут совсем одни!
Парень обернулся и увидел, как восемь бойцов, с энерговинтовками в руках остались у баррикад, возвышаясь над парой десятков окровавленных или разорванных тел, павших минутами ранее. Чумазые лица взглядами надежды уставились на Данте, и коммандер видит, понимает, что без него они долго не выстоят, если сюда хлынут ещё толпы врагов.
– Запросите поддержку у полковника. Я попрошу сюда направить Киберариев, – «Палач» сорвал оранжево-серебряную гранату и кинул сержанту, носившему геральдического орла, как символ звания. – Вот держите, используйте, если станет совсем тяжко.
Данте бегом направился неспешным бегом к порту и через сущие минуты выбежал к порту на набережную Кассини. Позади него за спиной возвышаются уцелевшие колоны церкви Нотр Дам дю Пор, её восточная стена обрушена упавшим самолётом, а вокруг копошатся солдаты, возводя укрепления из мешков с песком и колючей проволоки.
Рядом с ним образуется два десятка «Палачей». Через линзы противогаза Данте видит их удручённый вид – помятая и рваная броня, запятнанные кровью и сажей, царапины и перевязки украсили их тела.