Восхождение Примарха 4
Шрифт:
Конечно, надо было дождаться твоих восемнадцати, чтобы никаких накладок не произошло. Но я не смогла. Именно по этой причине я не пошла и к маме. Белла сказала бы мне тоже самое, дождись его восемнадцати лет и тогда инициируй.
Но я так боялась за тебя. Просто ужасно. Мне казалось, что тебя обязательно вычислят по случайным выбросам эфира и убьют. Я просыпалась ночами от того, что мне снилось, как к нам в дом врываются маги и убивают тебя.
Понимаю,
И вот в клане эфирников Маттео Суццо предложил мне попробовать экспериментальную технологию инициации. Белла меня убила бы, если бы узнала, это точно. Я и сама сейчас сделала бы тоже самое, но тогда… тогда мне казалось, что это единственный выход.
Суть заключалась в том, что тебя инициировали в полуторагодовалом возрасте, но до поры до времени эфирную магию закрывали внутри тебя. То есть, ты не смог бы ею воспользоваться случайно, и тем самым выдать себя.
Но что-то пошло не так. Вероятно, Маттео не рассчитал силу твоих эфирных каналов, то ли ещё что-то случилось, но в результате… Мне тяжело об этом говорить, но я думаю, что сейчас ты уже сжился с мыслью, что практически не можешь использовать магию. Любую.
И это полностью моя вина. В ходе инициации что-то произошло и покорёжило твой источник, пробив в нескольких местах. Хорошо ещё, что удалось избежать эфирного заражения. Если бы ты знал, как я волнуюсь за тебя. Даже не знаю, как ты будешь жить…'
Я решил отложить это письмо. Основной посыл мне был ясен. Следом я достал заключение о смерти мамы, из которого выходило, что умерла-то она, рожая Карину, вот только организм её был ослаблен «хроническим стрессом», как было указано в бумаге.
Я прикрыл глаза. Она настолько переживала от того, что послужила причиной моего магического уродства, что просто не смогла жить с этой мыслью. Сама себя извела.
А вот следом шли ещё более интересные документы.
«Патент на бесперебойное обеспечение работоспособности ветрогенерирующей установки». И дополнение: «Зарегистрирован на Никиту Александровича Державина».
Я вскрыл конверт. Сверху лежала записка, написанная всё тем же аккуратным почерком.
«Сынок, в качестве извинений за свою оплошность хочу тебе подарить патент на изобретение, сделанное в клане эфирников. Оно не очень востребованное в самом клане, но тебе, живущему в роду воздушников, скорее всего, пригодится. Получив эти документы после своего совершеннолетия, ты сможешь в полной мере распорядиться данным подарком».
Внутри находилась техническая документация и множество юридически заверенных бумаг. Со всем этим нужно было разбираться не здесь.
«Архос, скажи, что я должен чувствовать, понимая, что из-за меня умер человек? — спросил я. — Просто я сам не могу определиться».
«Во-первых,
Я понял, что этот вопрос остался в моём мозгу открытым. И ещё, что я давным-давно не встречался со столь сильными эмоциями.
Собрав все бумаги в одну стопку, я распорядился открыть мне дверь.
— Ну что там? — спросил ожидавший меня в небольшом зале дед и тут же спохватился: — Нет, если совсем личное, то…
— Ничего, всё нормально, — ответил я. — Это действительно от мамы. Наследство.
Вернувшись домой, я сразу обложился папками и конвертами, полученными мной в депозитарной ячейке. Больше всего информации относилось к патенту, зарегистрированному на моё имя.
Беглый анализ дал понять, что внедрение этой технологии в наше предприятие с ветряками позволит в дальнейшем избежать случайных и даже намеренных отключений. Ветер просто не прекратится, как бы кто этого не хотел.
Для того, чтобы освободить место для бумаг, я подвинул книги, лежавшие на моём столе. Верхней оказалась книга, написанная прадедом моего однокурсника. Я читал её вчера на ночь, и у меня закралась мысль, что Фёдор может знать про фамильяров куда больше, чем написано в книге. Полагаю, что он просто не афишировал свои способности.
А ещё мой взгляд упал на запястье правой руки. Я совсем забыл рассмотреть, что там за эфирную татуировку сделал мне мужчина из рода Ипсиланти.
Вот только фокус был в том, что увидеть её можно было только через эфирную линзу. И тут я понял, что совсем забыл обсудить, можно ли теперь мне пользоваться эфиром или нет. Но, с другой стороны, они же сказали, что берут меня под защиту.
Пожав плечами, я посмотрел на сделанный мне знак через эфир. На первый взгляд, ничего необычного: пирамида, вписанная в круг с усечённым отражением внизу. И, если сама пирамида была очерчена лишь контурно, то вот отражение было сплошь тёмным.
Я ещё раз перебрал бумаги и наткнулся на конверт инструкцией по эксплуатации этой самой эфирной татуировки. Как оказалось, это была не только метка, по которой меня могли узнать свои. Татуировка также работала, как канал связи. Проделав указанные в инструкции манипуляции, я мог вызвать голографический экран, на котором вбивался текст сообщения.
Удобно, чёрт побери. И защищено от любых перехватов информации любыми неэфирниками на сто процентов. Вот только моя основная проблема в том, что угрожают мне как раз-таки эфирники.
Я написал на экране какую-то глупость, затем стёр, не отправив, и погасил экран. С этим разобрались. Теперь стоило обратить внимание на фамильяра.
«Архос, Штопор, — позвал я. — Давайте держать совет».
«Я всегда! Я готов!» — услышал я бравые возгласы юного фамильяра, за которым угадывалось весёлое ворчание Архоса.