Восхождение Примарха 6
Шрифт:
И были у них очень странные вкус и оттенок. Дело в том, что вроде и недавно совсем всё было, но такое ощущение, что сто лет прошло. Родовая башня, отстроенная заново, практически не отличается от ранее разрушенной, обстановка вокруг неё практически неотличима от той, что я запомнил, и вызывает тёплые чувства. Мне было приятно видеть эти места.
И в то же время они для меня стали бесконечно чужими. Словно кто-то другой проживал в этой самой башне, вон там — на сорок третьем этаже. И ведь правда, там жил другой мальчик,
Но я же ответил на этот вопрос. Я смесь того и этого. Я — дух и тело, слепленные воедино.
Темница отца находилась не в самой башне, как я предполагал вначале, а в здании рядом. Оно уцелело при атаке аэрахов под предводительством моей бабули и было впоследствии использовано как тюрьма.
Впрочем, оказавшись внутри, я был склонен согласиться с Араной: ни за что не подумаешь, что это место заключения. Скорее, шикарный дом аристократа со всем необходимым, из которого ограничен выход на улицу.
Но, насколько я помнил, моему отцу он особо никогда и не требовался. Это был человек науки. И тут моё воображение было буквально взорвано картиной, как Радгар, мой отец, и Кшиштоф что-то вместе мастерят и общаются при этом такими терминами, что никому из живущих не понять. Или переругиваются, считая, что другой делает что-то неправильно. Именно от чёткости картинки, а не от её содержания я рассмеялся в голос.
— Не совсем понимаю, чем вызвал ваш хохот, молодой человек, — развернулся ко мне начинающий седеть мужчина с серьёзным и словно выпитым горем лицом, как говорил кто-то в моём детстве. Абсолютно равнодушная маска на месте лица. — У вас какое-то дело ко мне?
Он развернулся и не сразу увидел Арану и Магнуса, стоящих за моей спиной. Мать осталась снаружи.
— Привет, пап, — сказал я ему в ответ и стоял, наблюдая, что он будет дальше делать. — А ты почти не изменился. Разве что седина появилась. И взгляд неживой.
Он лишь скользнул по мне взглядом, словно я причинил ему боль вместо того, чтобы вызвать радостные эмоции. А затем упёрся глазами в Арану и набычился.
— Вот так ты решила поступить, да? Крово… — он прервал себя, насупился и глубоко вдохнул. — Что решила меня провести? Подсунуть мне какого-то мальчугана под видом моего сына. Чтобы что? Что ты от меня хочешь, Арана?
В его словах сквозила такая боль, что мне даже стало немного не по себе.
— А с чего ты взял, что это не твой? — поинтересовалась бабуля, и я вдруг понял, что на неё напало игривое настроение или от Магнуса заразилась нескончаемым сарказмом. — Две руки, две ноги, голова… Просто для меня вы все одинаковые, — она пожала плечами. — Так почему не твой-то?
Отец повернулся на меня и уставился, словно изучая. Я понял, что он совершенно не прочитал посыл Араны.
— Но мой мальчик… — начал было Радгар и замолк.
— Что? — бабуля обошла меня и подошла к отцу почти вплотную. — Не похож на твоего? Так правильно! Тело твоего в моём холодильнике до сих пор лежит, ждёт своего холодца. Ты сам его отправил к чёрту на куличики, чтобы он выкручивался там сам. Вот он себе тельце и намутил. Не такое нажористое, конечно, но жилистое. И с паутиной внутри.
— Пап, это я, — мягко улыбнувшись проговорил я, понимая, что отец сейчас растерян, а мысли его мечутся, словно бешеные собаки.
— Я не верю, — ответил он.
Арана ударила себя ладонью по лбу и закатила глаза.
Магнус только собирался предложить способ всё уточнить.
Но я был быстрее.
— Помнишь, как ты учил меня стрелять, пап? Мне было четыре, — перед моими глазами встала та картина, как наяву, — и ты притащил домой облегчённый и усиленный арбалет. Но он для меня всё равно был слишком тяжёл. Тогда у себя в кабинете ты выстроил башню из научных книг таким образом, чтобы арбалет лежал на уровне моих глаз и мне оставалось только прицелиться. А, чтобы легче было стрелять, на стену ты повесил её, — я кивнул на бабулю, — портрет в человеческом обличии. Помнишь?
По его лицу я видел, что он помнил. И не очень хотел, чтобы я припоминал это сейчас в присутствии Араны.
А вот та как раз подняла бровь и посмотрела на меня.
— Продолжай, Никита.
— Ты ещё скажи, как я её называл, — с внезапной злостью выплюнул вдруг Радгар.
— Тут всё предсказуемо, — ответил я, припоминая самые частые. — Кровожадная сука, тварь, восьмилапая звезда, паучий отсос…
— Остановись! Хватит! — замахал на меня руками отец. — Наверняка эти факты донесла её разведка, — он ткнул пальцем в Арану. — Иначе и быть не может!
— Пинкод на твоём телефоне — день рождения моей матери. До сих пор. А на экране разблокировки — её фото до моего рождения.
Никто из нас не заметил, как Рахна вошла в помещение.
— Радик, это правда? — ахнула она, услышав мои слова.
Но отец не ответил. Его взгляд был прикован ко мне и словно умолял меня молчать, но вместе с тем с не меньшей силой желал, чтобы я продолжал.
— Ты единственный знаешь, что несмотря на курсы, я никогда не учился езде верхом, потому что просто панически боялся лошадей, — этот факт должен был его дожать, потому что на такие вещи разведке наплевать.
— То есть пауки со всякими тварями ему норм, а лошадей он боится, — едва слышно, под нос себе пробубнил Магнус. — Ну-ну.
— Когда я разбил себе голову в пять, ты приложил мне марлю со сшивающими бактериями, в пятнадцать ты подарил мне велосипед, забыв, что мне нельзя на улицу. Когда мне было десять, ты напился и рассказал, что готовишь какое-то оружие против аэрахов, — я заметил, как напряглась Арана, — но потом заявил, что уничтожил все разработки, потому что любишь их и ничего не можешь с собой поделать. Продолжать?