Восхождение Примарха

Дубов Дмитрий

— Буду рад видеть вас своим мастером, — церемониально ответил я, слегка поклонившись.

И тут мой взгляд упал на Карину. Во время боя она вскочила со скамейки, да так и замерла, ещё больше побледнев. И лишь сейчас начала розоветь. А ведь ей тоже не мешало бы поучиться. Например, как сдерживать себя.

— Ван Ли, скажите, а вы могли бы взять второго ученика? — спросил я.

— Не совсем понимаю, о чём вы? — учитель смотрел на меня в упор.

— Я имею в виду, дед вам платит достаточно, чтобы вы потратили время на ещё одного человека?

—

Да, конечно. Я полностью в вашем распоряжении.

— Карина, подойди, — позвал я сестру, а, когда она подошла, вновь обратился к мастеру. — У моей сестры есть некоторые проблемы с контролем своей силы. Сможете помочь?

— Ах, это? — голос инструктора потеплел. — Всенепременно. Это одна из моих специализаций.

— По рукам, — облегчённо выдохнул я и подмигнул светящейся от счастья сестре.

* * *

Стены комнатёнки, расположенной где-то в подвале неизвестного дома, терялись в темноте. С низкого потолка свисала тусклая лампа на проводе. Она освещала грязные капли, стекающие с неровной бетонной штукатурки и лицо привязанного к стулу человека.

Лицо это было всё в синяках, ссадинах, ушибах и кровоподтёках. Один глаз заплыл, нижняя губа раздулась и выпятилась, свисая до середины подбородка, поросшего редкой и неопрятной щетиной.

Человека уже не били, а он уже не кричал, сначала спрашивая, за что его так, а затем обещая сказать всё, что нужно. Он лишь устало дышал, предчувствуя, что всё это лишь начало.

Бесконечно далеко, в коридоре за дверью, что сейчас равнялось другому миру, раздались тяжёлые уверенные шаги. Через полминуты дверь отворилась, и внутрь, пригнувшись, вошёл высокий и кряжистый мужчина неопределённого возраста.

— Рябов?! — пробасил он, едва за ним закрылась дверь.

— Да, — едва слышно проговорил привязанный к стулу человек.

— Громче, я не слышу.

— Да!

Вошедший удовлетворённо кивнул.

— Ты знаешь, кто я?

Сидящий коротко кивнул. Тогда из темноты ему прилетела оплеуха.

— Говори, когда тебя спрашивают.

В темноте, по обеим сторонам от привязанного стояли дюжие бойцы, которые и довели его до нынешнего состояния.

— Знаю. Вы — министр транспорта Российской Империи, Игорь Всеволодович Державин.

— Зачем я тут, догадываешься?

— Да.

— Мне нужно от тебя, пёс, одно-единственное имя. Кто тебя нанял, чтобы ты подсунул моему внуку это?

Державин вытащил из кармана трусы, в этом освещении казавшиеся бурыми, и кинул их в лицо сидящему на стуле Рябову.

— Вяземский, — прохрипел избитый сухими губами.

— Кто? Илья?

— Нет. Кто-то из детей. Я не знаю.

— Почему тогда говоришь, что Вяземские?

— Перстень.

— Вот, изъяли у душегубца, — отрапортовал один из бойцов и протянул вошедшему завёрнутую в платок вещицу.

Державин отогнул края материи, и в тусклых лучах лампы блеснула буква «В», словно вырастающая из вяза.

Глава 7

Загородный

клуб располагался в здании старинной усадьбы, спрятанной от посторонних глаз столетними дубами. Парк на этом месте распорядился разбить ещё прадед нынешнего отца-императора. Говорят, что сама идея клуба тоже принадлежала ему.

Но этого никто не подтверждает.

Да и зачем?

Важно, что глава знатного рода или владелец значимой для страны компании мог решить в этих стенах практически любой свой вопрос, не прибегая к силе или деньгам. Дело в том, что если ты — член клуба, значит, у тебя уже есть и сила, и деньги, и власть.

Министр транспорта Игорь Всеволодович Державин подъехал к клубу в то самое время, когда внутри находился нужный ему человек. Он знал Илью Святославовича Вяземского много лет, однако близко они никогда не общались. Не было повода: ни общих дел, ни совместных интересов, ни выгодных брачных партий. Тем непонятнее было вскрывшееся обстоятельство.

Игорь Державин оповестил Вяземского, что хочет с ним увидеться в загородном клубе и обсудить один важный момент. Тот сразу же согласился, чем вызвал некоторую оторопь. Не станет человек, чувствующий за собой вину, так легко идти на контакт.

Дверцу министру открыл служащий клуба.

— Ваше сиятельство, вас ждут в чёрно-белой комнате, — церемонно проговорил он. — Проводить?

— Спасибо, сам справлюсь, — ответил Державин, поднимаясь по ступеням в особняк.

«Интересно, интересно, — думал он про себя. — Чёрно-белая комната означает партию».

В клубе было множество комнат, и некоторые из них самой своей обстановкой несли смысловую нагрузку. В бордовой выявляли излишнюю благосклонность той или иной дамы, в синей решали вопросы чести, в зелёной улаживали финансовые проблемы.

В чёрно-белой играли в шахматы.

— Рад приветствовать вас, Игорь Всеволодович, — Илья Святославович привстал с занятого кресла, располагавшегося напротив небольшого столика.

Далось ему это не очень легко, так как он был полной противоположностью самого Державина, фигурой своей больше напоминая шар, нежели человека. А вот лицо сохраняло определённую живость, заплыв жиром лишь в районе подбородка. Все знали, что это последствия длительной болезни, с которой мужчина боролся всю свою жизнь, а не чрезмерности в пище. Поговаривали, что вызвана она каким-то страшным проклятием, так как ни один лекарь-маг так и не смог помочь ему.

— Моё почтение, Илья Святославович, — отозвался министр, проходя в середину комнаты и присаживаясь напротив оппонента.

— Какими предпочитаете играть?

— Предпочёл бы теми, что не скрывают своих намерений.

Вяземский, не отрываясь, смотрел на министра, приподняв бровь.

— Полагаю, тут все такие, — ответил он спустя некоторое время.

В некотором смысле игра уже началась, и оба мужчины в неё включились, хотя фигуры на шахматной доске всё ещё находились на стартовых позициях.