Восхождение в затерянный мир

Макиннис Хеймиш

Сверху непрерывно сыпались растения и комья земли, но они приземлялись на «приусадебном участке» достаточно далеко от стены. Джо начал движение к площадке Мо над Большой крышей. Подробности мы узнали потом. Первым рассказ начал Джо:

«Мо пропал из виду примерно в то же время, когда ты направился вниз, потом снова показался прямо надо мной. Впечатляющая картина, и отрезок такой рискованный, что лучше не придумаешь. До сих пор мы поднимались по закрепленной веревке на жумарах с верхней страховкой для замыкающего. На прямых пролетах эта система действовала хорошо, но не здесь. Один траверс следовал за другим, и, когда я попробовал применить этот метод, выяснилось, что на жумары нельзя положиться, пришлось пользоваться стременами.

Это было достаточно утомительно, и я здорово вымотался, когда наконец вышел к Мо. Он вызвался продолжать идти первым, и я наладил страховку. На вид дальше было несложно, но, когда он поднялся метров на шесть, стало очевидно, что навес ничуть не выровнялся. Мо явно шел с наклоном назад; конец веревки висел свободно в двух-двух с половиной метрах от скалы».

Закладки

Закладка в трещине

Мо продолжал:

«По широкой трещине я проделал роскошный траверс вправо на надежно вбитых сантиметров на семь-восемь V-образных крючьях шириной четыре сантиметра. Словом, участок сравнительно легкий, но у меня вышли все крючья, подходящие к этой трещине, и я вернулся к Джо».

После этого они впервые совершили пренеприятный спуск через Большую крышу. Первый — стало быть, и наиболее трудный, потому что веревка висела не наилучшим образом для этого маневра. Вот слова Мо:

«На этом жутком спуске мы находились в десяти метрах от скалы. Мне еще никогда не доводилось спускаться при таком просвете. У меня слегка тряслись поджилки, но вообще-то я не очень тревожился, поскольку Джо спустился первым».

В ту ночь они остались на Тарантуловой террасе, а мы с Доном ночевали в ста тридцати метрах ниже и мечтали: хоть бы состоялся намеченный сброс провианта…

Наступило утро, мы управились с завтраком, а на тропе все еще никто не показывался, хотя накануне мы попросили Нила прислать с кем-нибудь из индейцев еще веревки. Утро было тихое, и мы попробовали кричать.

— Нил! Нил!

В конце концов пронзительный свист Дона вызвал из хижины обитателей лагеря 7. И я невольно вспомнил опять «Ублюдка из буша»:

На север он поглядел, потом посмотрел на юг, Засунул мизинец в рот, согнув его, словно крюк, Протяжным и громким свистом расшевелил эхо гор, И сонм упырей из щелей вырвался на простор.

— Тащите веревку!! — заорал я.

Вскоре от болота Эль-Дорадо двинулась вверх маленькая фигурка с исполинской ношей. Это был Освальд. Через час он дошел до нас, и мы извлекли из его вариши двести метров веревки, которую предстояло навесить на стене. Хотя один из носильщиков доставил маленькие переносные радиостанции, мы не могли связаться с ребятами на Тарантуловой террасе: я отнес туда рацию, когда занимался съемкой, но она отказывалась наотрез работать. Гордон обещал прислать замену, чтобы можно было наладить прямую связь между Террасой и лагерем 7; это, несомненно, помогало бы избежать многих недоразумений. У нас было также задумано использовать рации в звуковом ряду фильма, однако мы убедились, что батареи не допускают долгих разговоров.

На календаре было 29 октября; Мо и Джо так вымотались накануне, что решили взять выходной. Джо намял себе мышцы обвязкой; он столько висел на крючьях, что стер кожу до болячек. Несколько позже они спустились к нам за столь необходимой на стене веревкой. Джо извлек из кармана куртки коробку из-под сигар и футляры с пополнением для зверинца.

— Там наверху такие насекомые водятся — фантастика! — восторгался

он. — Вы только поглядите на мою последнюю добычу — жук с телескопическими усиками!

— Эти затейливые букашки погубят тебя, Браун, — предостерегающе произнес Дон. — Оставил бы ты бедняжек в покое!

Мо показался вверху в ту минуту, когда снизу пришли Морис Бэрроу и Майк Эзерли.

— Привет, мэн! — крикнул слегка запыхавшийся Морис.

Пот катил с него градом; впрочем, это могла быть и влага из густого облака, которое надвигалось сверху последние десять минут. Майк Эзерли четко отдал честь. Он выглядел как всегда: энергичный воин, не склонный к жалобам, человек, на которого можно положиться.

— Давайте-ка потолкуем о деле, — сурово предложил Дон.

Супы и мясо кончились, но принесенная Освальдом новая веревка позволяла нам попытаться сделать бросок до следующей бивачной полки выше камина, которая получила наименование Зеленой башни. По словам Мо, очередной участок выглядел не так уж худо; впрочем, нам уже довелось убедиться в своей способности ошибаться. Решили, что мы с Доном будем ждать обещанного на завтра сброса продуктов, после чего присоединимся к Мо и Джо, захватив провиант и веревку. А пока они пойдут наверх, взяв с собой две пластиковые канистры с водой.

— Что ж, если этот вопрос решен, не мешает поесть, — сказал Дон. — Кто у нас мастер стряпать?

Управившись с тем, что нам приготовил Освальд, Джо и Мо приготовились подниматься на Тарантуловую террасу. Канистры, в которые Освальд набрал воды, весили каждая около десяти килограммов. Мо двинулся первым и, дойдя до Ниши, подтянул сумку со снаряжением. После этого вверх пошел Джо; за ним тянулось шестьдесят метров веревки с привязанными на конце канистрами. Когда Джо выбрался на Нишу, мы снизу помогли ему другой веревкой направлять канистры так чтобы не зацепились за карниз.

Из-за густой облачности самолет смог пробиться к нам только в половине шестого вечера. В одном из редких просветов мы увидели, как желтый «Айлендер» скользит под пологом леса. Казалось, он вот-вот врежется в гребень под нами, но над болотом Эль-Дорадо пилот заложил крутой вираж и нырнул к верховьям Варумы вдоль шестисотметрового обрыва. Перед этим он сбросил какой-то маленький сверток. Сверху было такое впечатление, что сверток улетел в пропасть. Позже мы узнали, что это был пристрелочный сброс. Самолет сделал еще несколько заходов, сбрасывая груз на выложенный Чамом круг диаметром двенадцать метров. Все упаковки упали в пределах круга. Затем облака снова сомкнулись, и гул мотора стал удаляться, Чан-А-Сью терпеливо кружил в небе, выжидая возможность сделать новый заход в сторону болота. Однако горючее было на исходе, и ему пришлось спускаться обратно в Камаранг.

Хотя сброс не решил до конца проблему продуктов, с появлением самолета наше настроение заметно поднялось. Только что мы чувствовали себя совсем заброшенными, отрезанными от цивилизации, и даже джорджтаунские букмекеры расценивали наши шансы очень низко, теперь же связь с внешним миром была восстановлена, и за какой-нибудь час индейцы доставили в наш лагерь поступивший провиант.

С рассветом мы с Доном пошли вверх, подтягивая за собой сумки с продуктами и воду. Следуя предложению Мо, мы попытались одним махом вытянуть на Тарантуловую террасу тридцатиметровую корленовую веревку из наших запасов. Но одним махом не получилось, и мы основательно намаялись, отцепляя ее от выступов. Я первым поднялся на Террасу и с удивлением увидел, что Джо уже приступил к работе, хотя на часах было всего 9.15. Для меня это было некстати, так как я не смог снять задуманные кадры. Наши друзья наметили на этот день бросок до Зеленой башни, и Мо уже привязывал к вспомогательной веревке большой рюкзак с их снаряжением. В тот момент, когда над краем Террасы появился Дон, Мо начал движение, и рюкзак закачался поодаль от стены на веревке, которую выбирал Джо, стоя у Африканской корки.