Восхождение

Янтарный Дмитрий

— Вот теперь ты понимаешь, почему нам не нужны анклавы под боком. Потому что мы всё равно зависим от других кланов, которые поставляют нам еду, одежду, всякие приятные безделицы. Нам нужно, чтобы в торговле на землях нашего клана было соперничество, чтобы у покупателей нашего клана был выбор, и они могли брать товар по лучшей цене. А прочая ерунда, которой главы кланов забивают себе голову, про якобы военные вторжения, нас мало интересует. В конце концов, правомочность изменения территориальных границ должна подтвердить сама Система — и все об этом почему-то забывают…

Сареф замолчал, переваривая услышанное. Ламия тоже молчала,

считая, что сказанного по этой теме достаточно. Тем не менее, Сареф расценил её молчание как возможность задать ещё один вопрос.

— А, скажите… ваши кланы часто вот так… сдаются другим в первом туре? — осторожно поинтересовался он.

— На самом деле не так уж и часто. Всё-таки возможность получить радужное умение дорогого стоит. Но… тут трудно сказать. Всё-таки наш клан и клан Айон… ведут достаточно интенсивное противостояние. Но в данном случае, если уж Айон уступил честь сражаться дальше другому, то это должны были сделать и мы. Иначе мы получили бы обвинения в трусости, в том, что не осмелились поддержать эту игру. Мне даже немного жаль Мерхеля. Он долгое время мечтал выйти в мир, показать себя и свои возможности… но он, разумеется, помнил о нуждах клана, и потому поступил так, дабы не посрамить нашу честь.

Сареф вспомнил первый день Состязаний и поединок Мерхеля со Стивом. Действительно, если Аргерас был просто очень могущественный маг огня, то Мерхель, сумевший обзавестись личным демоном-хранителем, явно желал сражаться, много, упорно и продуктивно. И теперь Сареф понимал, с какой неохотой тот уступал своё место. Если Аргерас просто кивнул Эргенашу, то Мерхель буквально отметил Стива своей кровью. Что вполне могло означать: “Я тебе уступаю, но только посмей после этого проиграть”.

— А если Стив проиграет? — спросил Сареф, — что будет с ним тогда?

— А что с ним может быть? — удивилась Ламия, — он у нас не вымаливал эту победу, мы сами решили ему уступить. Какие к нему могут быть претензии?

— Ну… неоправданное доверие могущественного клана и всё такое, — пробормотал Сареф.

— Ага, кажется, понимаю. Адейро говорил с тобой на эту тему, не так ли? — Ламия снова неопределённо дёрнула рукой, — нет, на самом деле я не думаю, что Айону есть какое-то дело до загибающегося Парсента. Айону есть дело, если так можно выразиться, непосредственно до Эргенаша.

— Какое дело может быть клану Айон до стревлогов? — непонимающе спросил Сареф.

— Ты разве не знаешь, почему стревлоги вместо того, чтобы устраивать свои собственные Состязания, постоянно используют эту чехарду с выкупом мест в Состязаниях чужих рас?

— Я знаю, что раньше они судили Состязания, но потом были лишены этого права, — осторожно ответил Сареф.

— Верно. А от кого стревлоги когда-то унаследовали право судить Состязания? Сам догадаешься? Или ещё нужны подсказки?

Сареф крепко задумался. От кого стревлоги унаследовали право судить Состязания. Эрбок вроде упоминал, что от… драконов! Не может быть! Но тогда…

— А, скажите, — совсем тихо спросил Сареф, сделав несколько несмелых шагов к лежанке Ламии, — Айон и Зинтерра всегда были всего лишь одними из Двадцати Шести кланов Севроганда?

— Умница, — Ламия, не глядя, подняла руку и легонька царапнула длинными ноготками запястье Сарефа, — ты оправдываешь свой высокий Интеллект, мальчик, задавая настолько хорошие

вопросы. Но ответить на такое тебе смогут только на землях нашего клана. А теперь тебе лучше идти, мальчик. Я чувствую, что мой ненаглядный супруг проснулся… и он не сильно обрадуется, если увидит тебя здесь. Он… не любит, когда на его жену кто-то смотрит. Ох, взрослый же уже, а ревнивый, как подросток. Всё, мальчик, ступай.

— Последний вопрос, если позволите, — сказал Сареф, потихоньку отступая к калитке дворика, — вы родились и выросли на землях клана Зинтерра? Или вы откуда-то ещё…

— Нет, — Ламия наконец-то соизволила подняться с лежанки и повернулась к Сарефу, показывая своё милое личико с жёлтыми миндалевидными глазами, острыми ушками, обрамлённое иссиня-чёрными волосами, — я родилась и выросла в Чёрных Пущах, и именно там, когда снова была очередь тёмных эльфов принимать Всесистемные Состязания, я и познакомилась со своим будущим мужем. Я приехала в клан Зинтерра… и ни одного дня в своей жизни об этом не пожалела. Как, уверена, не пожалеешь и ты, если решишься. Теперь же — ступай…

Глава 1.12

Глава 12.

— Добрейшего всем утра, дорогие зрители, — поприветствовал Армель всех присутствующих, — надеюсь, вы хорошо сегодня выспались, а так же не до конца обожрали все пригородные таверны… ай, дядя, да я же пошутил! В общем, сегодня нас ожидает всего два поединка. Но какие два поединка! Полуфинал Состязаний, борьба за право выйти в финал, за право бороться за честь всего своего клана и вожделенную награду для себя, любимого… ай, дядя, да сейчас-то за что? Все хотят получить Радужное умение, чтобы можно было выйти за пределы девятого уровня.

Сареф со своего места отлично видел, как один из судий закатил глаза, после чего схватил появившуюся из воздуха бумажку и сунул её комментатору.

— Итак, самый сильный и самый независимый жеребьёвщик в лице нашей многоуважаемой и всеми обожаемой Системы дозволяет нам узнать первую пару. Эргенаш из юго-восточных земель против Озмунда Архварт-Джеминид.

— Что ж, это должно было случиться рано или поздно, — едва слышно прошептал Адейро, — держись, сынок, я верю, что ты сможешь.

Сареф предпочёл промолчать. Адейро решил, что сегодня Озмунду стоит снова сражаться через повышенную Ловкость и Боевой момент. И даже Сареф со своим скудным боевым опытом понимал, насколько тяжело будет использовать парирование против атак ближнего боя. Особенно когда бойцы ближнего боя прекрасно знают, что у тебя это самое парирование имеется. Но, вероятно, Адейро было виднее.

При этом сегодня Озмунд снова сражался без Пояса дуэлянта. Осмотрев артефакт после вчерашнего поединка, Адейро пришёл к выводу, что этой вещи хватит только на один полноценный бой. Таким образом, сегодняшний поединок Озмунду полагалось взять внезапностью, а завтрашний — уже всей возможной ловкостью.

— Итак, поединок начинается! — объявил Армель одновременно с тем, как боевая арена покрылась защитным полем.

Эргенаш сразу же бросился к Озмунду, и тот отлично понимал, с какой способности хочет начать бой стревлог, и, в идеале, ею же и закончить. И потому сразу сместился в участок арены, который был усыпан дроблёным камнем. Сотворяя при этом вертикальную Пляску Штопора, в результате чего перед Эргенашем взметнулся целый каменный фонтан, и несколько камней больно ударили его по животу и по крупному носу.