Восхождение

Стирлинг Стивен Майкл

«Это просто вопрос времени, когда у Синтии по этому поводу пробки вылетят, – размышлял Редер, прикидывая, что же из упущенного им на курсах переподготовки могло привести к такому безобразию. – Не будь идиотом, – укорил он себя. – С тебя просто-напросто обвинений не сняли. И с Роббинс тоже. – Он сжал губы. – Ну ладно, в чистюль больше не играем».

Прежде чем он смог себя от этого отговорить, Редер нажал кнопку интеркома, и его голос заполнил весь гулкий простор главной палубы.

– Слушайте все! Говорит коммандер Редер. Я бы хотел сказать пару слов по поводу одной загвоздки, которую я заметил и которая никак не исчезает. У нас на главной палубе существует проблема взаимоотношений. И я информирую

нас, что начиная с этого момента с ней будет покончено. Итак, некоторые из вас подвергали сомнению приказы своего командира.

Редер выдержал длинную паузу.

– Кем вы, люди, себя возомнили? И где вы, раз уж на то пошло, по-вашему, находитесь? Лейтенант Роббинс – ваш командир. Она также командир старшины ар-Рашида. А вы – военнослужащие Космического Отряда. И сейчас военное время. Я не должен был вам на это указывать. Поймите, люди, это самые элементарные вещи. Далее, подвергать сомнению приказы надлежащим образом уполномоченного офицера при исполнении его служебных обязанностей в мирное время является серьезным проступком. А в военное время это бунт и государственная измена! Далее, из-за тех страшных, трагических событий, о которых вам всем известно, я дал вам, люди, очень большую слабину. С этим покончено. Я больше не потерплю нарушения субординации и не потерплю разгильдяев. Советую вам меня в этом не испытывать.

Еще одна пауза.

– Лейтенант Роббинс – один из лучших инженеров всего флота. Она предъявляет к вам высокие требования, но сама делает вдвое больше, и вы это знаете. Вы также знаете, что она скорее откусит нос капитану, чем подвергнет диверсии «спид». Вы все это знаете. Я требую, чтобы вы вспомнили, что вы это знаете, и прекратили прикидываться. Всякий, у кого с этим проблема и кто хочет ее обсудить, запишитесь ко мне у старшины. Это все. А теперь опять за работу.

Он откинулся на спинку стула, чувствуя полное опустошение. «Я должен преодолеть этот комплекс публичных выступлений», – подумал Питер. Отныне он намерен был постоянно вот так обращаться ко всем своим подчиненным и чувствовал, что это может его раньше времени состарить.

Затем Питер снова обратился к экрану и возобновил просмотр донесений. «Интересно, что Синтия об этом подумает», – мелькнула у него мысль.

Тут раздался стук в дверь, и Редер довольно нетерпеливо сказал:

– Входите.

Синтия Роббинс бочком проскользнула в кабинет – так, словно дверь дальше не открывалась.

– Спасибо, сэр, что вы этим занялись. Я пыталась выяснить, в чем проблема, – она пожала плечами, – но все это делалось так скрытно, что я никого не могла за этим застать. Когда шеф сказал мне, что происходит, я поговорила с соответствующими индивидами и объяснила им, что они нарушают субординацию. Они сказали, что они очень сожалеют и что они не хотели. Сказали, что они просто плохо поняли приказ и лишь все для себя проясняли. – Девушка робко стояла перед столом, и вид у нее был слегка озабоченный. – Они откровенно лгали, сэр. Но я знала, что в прошлом моя прямота вызвала немало сложностей и обид, так что я попробовала… более мягкий подход. – Синтия нахмурилась. – Но это тоже не помогло.

Редер некоторое время просто сидел, положив подбородок на ладонь, а потом сказал:

– Сядьте, Роббинс. – Она села, и ее легкая озабоченность переросла в заметную тревогу. – Вид у вас немного встревоженный, – заметил он.

Роббинс выпрямилась на стуле, и лицо ее превратилось в застывшую маску, хотя слабый румянец все же окрасил ее щеки.

– Прошу прощения, сэр, – раздельно произнесла она.

«Черт, – подумал Редер, – как некстати я это заметил. Но мне вдруг показалось, что ты человек».

– Вот что, лейтенант, – начал он, сложив руки перед собой, – по моему глубокому убеждению, тот факт,

что вы достигли вашего нынешнего ранга, это дань вашему таланту и работоспособности. Но насколько я понимаю, никаких командных навыков у вас нет. Будь они у вас, вы бы наверняка в таком положении не оказались. Не знаю, какие обстоятельства очертили стиль вашего поведения, Роббинс, но отныне вам придется обучиться иному стилю. Руководить людьми не значит просто рявкать направо-налево свои приказы. Вы должны понимать людей, которыми вы руководите, должны знать, как их мотивировать. Большая часть этих навыков приходит с опытом, определенный объем которого у вас уже есть. Я вижу вину ваших предыдущих командиров в том, что они позволяли подобному положению дел сохраняться. Но теперь этому будет положен конец. Нам с вами придется вместе над этим работать, потому что из-под моей команды вы не выйдете до тех пор, пока не получите хотя бы самое приблизительное представление о том, как работать с людьми. – Он повернулся к полке у себя за спиной и достал оттуда небольшой кожаный футляр.

– Вот превосходный учебник для начинающих, – сказал Редер, вручая его лейтенанту. – На следующей неделе, когда вы его прочтете, мы его обсудим. – Он сверился с календарем. – Пусть будет тот же день и час, – пробормотал он, делая пометку. – Если, конечно, чего-то непредвиденного не случится. – Питер одарил ее краткой ободряющей улыбкой. «Бедная девочка просто контуженной выглядит», – подумал он. – А теперь нам обоим пора опять за работу.

– Есть, сэр, – сказала Роббинс. На лице у нее сложно было что-то прочесть, зато в голосе звучало откровенное изумление. – Еще раз спасибо вам, сэр, – добавила она и, приняв стойку «смирно», порывисто отдала честь.

Редер по такому случаю даже встал и как полагается ответил. Затем Синтия четко развернулась и вышла из кабинета.

«Пожалуй, она просто застенчива», – подумал Редер. Он уже замечал, что люди, совершенно неспособные внятно выразить свои чувства, часто прибегают ко всяким экстравагантным и неловким жестам, чтобы все-таки дать окружающим понять, что они имеют в виду. Или хотя бы то, что они вообще имеют что-то в виду. Питер покачал головой. «Надеюсь, она не диверсантка, – подумал он. – А то мне даже подумать страшно о сглаживании ее острых углов, если она таковой окажется. С другой стороны, именно острые углы убеждают меня в ее невиновности. Ведь эта девушка просто как бельмо на глазу. Вряд ли успешный шпион обладает таким качеством. Хотя была Мата Хари… Но ее вряд ли можно успешной шпионкой назвать… Ладно, Редер, за работу!» – скомандовал он себе и снова сел, чтобы погрузиться в донесения.

* * *

После недельного перелета небольшой конвой уже приближался к точке Транзита. Возглавлял процессию истребитель «Радклиф».

Старшина Донна Ямарильо сидела за пультом, отслеживая сигналы в непосредственном окружении конвоя. Она с головой ушла в запутанные потоки данных, которыми в форме красочных сигналов и колонок текста кормил ее голоэкран. Внезапно ее внимание привлек один особенный эхосигнал, очень похожий на отправку капсулы с донесением через точку Транзита.

«Черт возьми», – подумала Ямарильо, и пальцы ее заплясали на гладкой поверхности пульта, снова запрашивая данные.

– Сэр? – настойчиво обратилась она затем к своему непосредственному начальнику.

Лейтенант Барри Слейд тут же к ней подошел.

– Что у вас, Ямарильо? – спросил он. Она воспроизвела для него сигнал.

– Не знаю, сэр. Похоже на капсулу с донесением. Но когда вокруг столько кораблей, это вполне могло быть разогревочным эхом Транзита… вот, видите?

– Да, похоже на капсулу. Можете сказать, откуда пришел сигнал?